В 1963–1964 годах Стрельцов играл в футбол за цеховую команду и за первую мужскую «Торпедо». Играл неплохо и с каждым матчем набирал свою былую мощь и мастерство. Наконец в сезоне 1965 года было официально объявлено, что Стрельцов возвращается в основной состав «Торпедо». Стоит отметить, что это был беспрецедентный случай в истории отечественного футбола: еще никто из игроков не возвращался в большой футбол после шестилетнего перерыва.

Между тем возвращение Стрельцова в большой футбол не было легким. О той закулисной борьбе, которая ему предшествовала, рассказывает бывший в те годы секретарем парткома ЗИЛа А. Вольский:

«Шла настойчивая борьба за то, чтобы Стрельцову разрешили играть. Она длилась полтора года. Не хочу ничего плохого говорить о прежних руководителях федерации футбола, но они совершенно не отстаивали Стрельцова. Бился только один завод.

Однажды мы допустили непозволительный для себя шаг. Команда играла в Горьком. Вдруг весь стадион начал кричать: «Стрель-цо-ва! Стрель-цо-ва!» Естественно, без разрешения никто его на поле выпустить не мог. Тогда люди начали поджигать газеты. Это было страшное пламя. Загорелась даже часть трибун. Почти пожар. В перерыве к нам в раздевалку пришел один из руководителей Горьковского автозавода: «Ребята, если вы не выпустите его, они сожгут стадион». И тогда я говорю тренеру Марьенко: «Знаешь что, выпускай Стрельцова. В конце концов, ничего страшного в этом нет. Ну, накажут…» Эдик вышел. Стадион принимал его стоя.

Когда мы приехали в Москву, мне позвонил тогдашний секретарь ЦК КПСС по идеологии Ильичев. Кричал: «Что вы хулиганите?! Бандита, развратника, насильника выпустили на поле. Это абсолютно недопустимо. Мы вас накажем». Я говорю: «Меня-то легко наказать. Как вы завод накажете? Тех болельщиков, которые просили его выпустить?..» Он сказал: «Мы разъясним, но уже без вас». Затем мой поступок обсуждали на бюро горкома…

Тогда мы решили действовать иным путем. Написали письмо на имя нового председателя Президиума Верховного Совета СССР Брежнева. Первая страничка полностью состояла из имен депутатов Верховного Совета СССР, РСФСР, которых на ЗИЛе было немало, орденоносцев, знатных людей… И еще сорок страниц примерно с десятью тысячами подписей рядовых рабочих. После чего нас с Александром Ивановичем Косицыным, тоже работником ЗИЛа, и депутатами пригласили в Верховный Совет. Брежнев меня просто потряс. Он сказал: «А я не понимаю… Если слесарь отбыл срок, почему ему нельзя работать слесарем?» Мы, естественно, с дрожью повскакали: дорогой Леонид Ильич, и так далее… Я попутно рассказал о звонке Ильичева. На что Брежнев ответил: «Ну, на Ильичева мы управу найдем». Не знаю, сколько потребовалось времени, чтобы Стрельцову разрешили играть. По-моему, меньше часа. Вышло постановление Федерации футбола СССР, и Стрельцов был мгновенно заявлен. При всем том, что он полысел, потяжелел, гениальность осталась…»

В сезоне 1963/64 «Торпедо» заняло в чемпионате СССР 2-е место. Это был большой успех, так как год назад команда довольствовалась всего лишь 10-м местом. Однако теперь, с приходом Стрельцова, торпедовские болельщики всерьез рассчитывали на «золото». И наш герой не мог их подвести.

Первый матч, в котором в составе «Торпедо» на поле вышел Стрельцов, состоялся в Москве. Это была игра «Торпедо» — «Крылья Советов» (Куйбышев). Стадион был забит до отказа только по одной причине — все пришли посмотреть на Стрельцова. Но он в тот день выглядел не слишком убедительно и многих откровенно разочаровал. Было заметно, что он стал несколько тяжеловат. Однако многие продолжали верить в него и ждали, когда он наконец заявит о себе в полную мощь. И это ожидание не оказалось напрасным. Буквально матч за матчем Стрельцов стал прибавлять в скорости и начал забивать свои первые голы. (Отмечу, что первый и второй свои голы он забил в одном матче — с одесским «Черноморцем».)

Вспоминает А. Нилин: «Очень многие испытали разочарование, увидев отяжелевшего Эдика на поле, и к тому же сильно изменившегося внешне. Он и в былые годы нередко простаивал большую часть матча, но такая выключенность убедительно компенсировалась затяжным рывком, заставлявшим публику подняться со своих мест, увидев, что Эдик принял мяч на своей еще половине поля. Сейчас же он, не отказавшись от своих привычек созерцателя, ограничивался пасами, не вполне понятными новым партнерам, не привыкшим к такому игровому остроумию. Оставшийся без Стрельцова Иванов чаще требовал играть на себя — и совершенно прав был. А тут вдруг игрок, призванный завершать атаки, занят исключительно распасовкой. И совсем не забивает голов. Не хочет или не может? Боже мой, как же мы радовались первому голу Эдика… совсем, как мне тогда показалось, невыразительному, но позднее Стрельцов сказал, что вот такие голы («без звона») он и любит забивать… В той игре он и еще один мяч забил — ему дали пробить пенальти, вратарь угадал направление, среагировал, мы все зашлись от досады, но Эдик повторным ударом спокойно поднял мяч прямо под перекладину…»

В конце концов к середине сезона Стрельцов разыгрался так, что остановить его было уже невозможно. «Торпедо» уверенно шло к победе в чемпионате и, набрав 51 очко, заняло 1-е место. Стрельцов стал лучшим бомбардиром в команде — забил 12 мячей.

В 1966 году «Торпедо» вполне реально могло завоевать еще одну награду — Кубок СССР. Однако этого не случилось. В финальном матче с киевским «Динамо» торпедовцам не повезло и они проиграли 0:2.

В том же году в чемпионате СССР «Торпедо» заняло всего лишь 6-е место. Затем выбыло из Кубка европейских чемпионов. И хотя вины Стрельцова в этом не было, однако руководство сборной СССР решило не брать его на предстоящий чемпионат мира в Англию. Видимо, клеймо зэка все еще довлело над нашим героем. (Говорят, против кандидатуры Стрельцова возражал будущий министр культуры СССР П. Демичев.) На том чемпионате сборная СССР выступила очень удачно и заняла 4-е место.

И все же майку игрока сборной СССР Стрельцов надел: в 1967 году, когда наша сборная встречалась в Лондоне с хозяевами поля. Тот матч закончился вничью: 2:2. Затем было еще несколько матчей.

Стрельцов продолжал играть в родном «Торпедо», хотя мысли о переходе в другую команду его посещали все чаще. Дело в том, что в сезоне 1967 года команда заняла 12-е место, и тренер «Торпедо» откровенно обвинял в этом неуспехе ведущих игроков, в том числе и Стрельцова. Однако тренера вскоре сменили, и уходить из команды не понадобилось. В 1968 году «Торпедо» заняло уже 3-е место (Стрельцов забил 21 мяч, чего не добивался и в молодости, ему вернули звание заслуженного мастера спорта), в 1969-м — 5-е. Однако затем проблема ухода вновь встала перед Стрельцовым. И было тому несколько причин.

Свой последний матч за сборную ССР Стрельцов сыграл 4 мая 1968 года. Это была игра против сборной Венгрии в Будапеште — отборочный матч одной четвертой финала чемпионата Европы. Стрельцов был не в лучшей форме и даже за несколько дней до игры сказал тренеру сборной Михаилу Якушину: «Смотри, как бы я тебя не подвел». Тренер пропустил эту фразу мимо ушей. А зря.

Почти весь матч Стрельцов на поле… простоял. А когда в одном из эпизодов имел реальный шанс поразить ворота соперников, то как-то неуклюже распорядился мячом и тот в ворота не попал. Наши проиграли 0:2, что означало — в ответном матче в Москве нам требовалось забивать три безответных гола. Самое интересное, наши выиграют именно со счетом 3:0, однако Стрельцов на поле уже не выйдет — рассерженный Якушин «отцепит» его от сборной. Как окажется, навсегда.