Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот тут приходит очередь Корпуса чрезвычайных посланников. Нейрохимическая стимуляция, кибер-вживленные интерфейсы, наращивание тканей — это физические усовершенствования. Большинство из них не имеют никакого отношения к сознанию, а пересылается именно рассудок в чистом виде. Вот с чего начался Корпус посланников. Были взяты духовно-психологические приемы, больше тысячи лет применявшиеся на Земле у народов Востока. На их основе создали систему подготовки, настолько совершенную, что в большинстве миров прошедшим полный курс тотчас же законодательно запретили занимать любые политические и военные должности.
Нет, это не солдаты. Не совсем солдаты.
— Мой метод работы заключается в абсорбции, — закончил я. — Я стараюсь впитывать в себя всё, с чем сталкиваюсь, и только после этого двигаюсь дальше.
Банкрофт заёрзал. Он не привык слушать лекции. Что ж, пора начинать.
— Кто обнаружил ваш труп?
— Наоми. Моя дочь.
Внизу раскрылась дверь. Банкрофт умолк. На лестнице, ведущей на балкон, появилась горничная, которую я уже видел. Она несла поднос с запотевшим графином и высокие стаканы. Похоже, у Банкрофта также была вживленная система связи.
Поставив поднос, горничная в механическом безмолвии наполнила стаканы и, дождавшись едва заметного кивка хозяина, удалилась. Он проводил её рассеянным взглядом.
Возвращение из мёртвых. Это не шутка.
— Наоми, — мягко подсказал я.
Банкрофт заморгал.
— Ах да. Она ворвалась сюда. Ей было что-то нужно — вероятно, ключи от одного из лимузинов. Возможно, я чересчур великодушный отец, но Наоми — моя младшенькая.
— Сколько ей?
— Двадцать два.
— У вас много детей?
— Да, много. Очень много. — Банкрофт слабо улыбнулся. — Когда есть время и деньги, растить детей становится ни с чем не сравнимым удовольствием. У меня двадцать семь сыновей и тридцать четыре дочери.
— Они живут с вами?
— Наоми в основном живёт со мной. А остальные только заглядывают в гости. Почти у всех уже есть свои семьи.
— Что с Наоми?
Я чуть понизил голос. Найти отца с размозженной головой — не самое приятное начало дня.
— Сейчас она в психохирургии, — коротко ответил Банкрофт. — Идёт на поправку. Вам нужно будет с ней переговорить?
— Не сейчас. — Встав с кресла, я подошёл к двери в комнату. — Вы сказали, она вбежала сюда. Это произошло именно здесь?
— Да. — Банкрофт присоединился ко мне. — Кто-то проник сюда и разнёс мою голову зарядом частиц из бластера. На стене видны следы от выстрела. Вон там, рядом с письменным столом.
Войдя внутрь, я спустился вниз по лестнице. Крышка массивного письменного стола была из зеркального дерева — судя по всему, генетический код переправили на Землю с Харлана, и растение здесь прижилось. Стол показался мне такой же экстравагантностью, как и Поющая ветвь в коридоре, но только более сомнительного вкуса. На Харлане леса зеркальных деревьев покрывают три континента, и почти во всех забегаловках на берегу канала в Миллспорте крышка стойки бара сделана из этой древесины. Подойдя к столу, я осмотрел след на оштукатуренной стене. Белая поверхность съёжилась и обуглилась, бесспорно свидетельствуя о попадании луча заряженных частиц. Выжженное место начиналось на уровне головы и изгибалось по короткой дуге вниз. Банкрофт остался на балконе. Я посмотрел на его силуэт.
— Это единственный след огнестрельного оружия в комнате?
— Да.
— Больше ничего не сломано, не испорчено, не переставлено?
— Нет. Ничего.
Было очевидно, что он хочет ещё что-то сказать, но ждёт, пока я закончу с расспросами.
— И полиция нашла бластер рядом с вашим трупом?
— Да.
— У вас есть оружие подобного типа?
— Да. Это мой бластер. Я храню его в сейфе под письменным столом. Закодирован на отпечатки пальцев. Сейф был обнаружен раскрытым, больше из него ничего не пропало. Хотите заглянуть внутрь?
— Нет, благодарю, пока что не хочу.
По своему опыту я знал, как трудно двигать мебель из зеркального дерева. Я подошёл к углу тканного ковра, лежащего под столом. На полу виднелся едва различимый шов.
— Чьи отпечатки открывают сейф?
— Мои и Мириам.
Последовала многозначительная пауза. Банкрофт вздохнул, достаточно громко, чтобы звук разнёсся по помещению.
— Ну же, Ковач, не стесняйтесь. Высказывайте всё, что думаете. Остальные именно так и поступили. Или я покончил с собой, или меня убила моя жена. Других разумных объяснений нет. Я выслушиваю это с того самого момента, как меня вытащили из резервуара в «Алькатрасе».
Я заставил себя обвести взглядом комнату и лишь затем посмотрел Банкрофту в глаза.
— Что ж, вы должны признать, это значительно упрощает работу полиции, — сказал я. — Всё предельно чисто и аккуратно.
Банкрофт фыркнул, но в презрительном звуке прозвучал смех. Я поймал себя на том, что помимо воли проникаюсь симпатией к этому человеку. Поднявшись обратно наверх, я вышел на балкон и прислонился к перилам. На лужайке перед домом расхаживала взад и вперёд фигура, облачённая в чёрное, с висящим на плече оружием. Вдалеке переливалось силовое ограждение. Какое-то время я стоял, уставившись в ту сторону.
— Нелегко поверить, что кто-то проник сюда, преодолев охранные системы, взломал сейф, доступ к которому есть только у вас и вашей жены, и убил вас, оставив все на своих местах. Хотя вы человек рассудительный, и, следовательно, у вас есть основания так думать.
— О, можете не сомневаться. Оснований достаточно.
— Однако полиция не приняла их в расчет.
— Да.
Я повернулся к Банкрофту.
— Хорошо. Давайте их выслушаем.
— Одно из оснований у вас перед глазами, мистер Ковач. — Он тоже повернулся ко мне лицом. — Я здесь. Я вернулся. Меня нельзя убить, просто уничтожив память больших полушарий.
— Ваша память хранится на внешнем носителе. Это очевидно, в противном случае сейчас вы бы не стояли передо мной. И как часто происходит обновление?
Банкрофт улыбнулся.
— Каждые сорок восемь часов. — Он похлопал себя по затылку. — Прямая пересылка отсюда в защищённый банк данных центра хранения психической информации на острове Алькатрас. Мне не нужно даже задумываться над этим.
— Кроме того, в холодильнике хранится ваш замороженный клон.
— Да. И не один.
Гарантированное бессмертие. Какое-то время я молчал, размышляя, как к этому относиться.
— Наверное, это очень дорого, — наконец заметил я.
— Вовсе нет. Центр хранения принадлежит мне.