Игорь ничего не ответил, а только развел руками в жесте согласия и приглашения к бою.

Ничем серьезным этот поединок не обозначился. Парень, прошедший большой путь в разных системах единоборств видел с десяток возможностей быстро и эффективно закончить весь этот фарс, но по соображению опять же дипломатии, не стал этого делать. Он и обменялся ударами с местным, к слову очень болезненными ударами сельского бойца, и поборолись в партере, пока, наконец, Игорь не подсек шустро вырвавшегося противника и тот не ударился при падении головой о выступавшую кочку.

— Все, харе, — подытожил Игорь, и присевший поверженный боец согласился.

— Я — Шишон, — представился мужик и протянул руку Игорю.

— Игорь, ну или Солдат. А ты молодец, Шишон, — начал говорить Игорь нарочито громко, чтобы слышали и аборигены и студенты. — Я десять лет по секциям самбо, да в спецназе, но с тобой было трудно.

Увидев радостную улыбку, расплывшуюся на окровавленном лице местного лидера, Игорь понял, что попал в точку. Авторитет в деревне Шишон не только не потерял, но и приобрел дополнительный. Для любого советского современного парня слово «спецназ» звучало, как нечто магическое, непобедимое. А тут еще и самбо, которое мало чем уступало в таинственности и мифологии от каратэ или кунг-фу.

Уже через пять минут, под веселые, не совсем цензурные выкрики, толпа местных начала удаляться. Если судить по тем репликам, которые доносились, постепенно удаляясь, от ватаги атакующих сельчан, то они уже и девок городских прощупали и пацанам наваляли, вот только Солдат один и был нормальный мужик, а остальные так… ни о чем, если бы не он, то вообще они бы всех этих студентов «вертели на…». Игорь же увидел с десяток парней-студентов, которые излучали решительность догнать наглецов и показать, что и они не робкого десятка.

— Солдат, ну ты и каратюга! Красавчик, как ты их! Нужно было всем по соплям дать, — послышались победные рулады уже со стороны студенческого войска.

— Спасибо, ик… — сказал Николай Дмитриевич, показавшийся, несмотря на икоту, более трезвым. — Пошли за командирский стол, ты ж заочник, с ними можно, это, ик… со студентами-перваками нельзя, а с тобой можно, ик… ты ж и Афган прошел.

Игорь не стал сопротивляться, прекрасно поняв, что именно ему можно, а первакам нельзя. И, по мнению парня, ему было даже нужно выпить. Но не так ситуация с наездом местных выбивала Игоря, сколько неопределенность с Лидой. Что с ней творилось, парень мог только догадываться. Он высматривал девушку в бурлящем лагере начинающих археологов, но не находил, несмотря на то, вокруг было достаточно света, полная луна, чистое звездное небо, два больших костра, фонарики в руках снующих студентов.

Но, не смотря на освещённость, по всему лагерю слышались выкрики, типа «осторожнее», «разуй глаза» — это проходящие неопытные историки цепляют стропы от палаток. Но через три-четыре дня все приноровятся избегать ловушек.

А вот Лида ушла, оставалось у Игоря чувство какой-то досады, недосказанности. Он не хотел примерять на себя роль сердцееда, кидающего девушку, как только добьется ее благосклонности. А тут чуть ли себя не ощущает брошенкой. Понятно же, что Лиде стыдно, что этот непонятный эмоциональный порыв привет к компанию девичьих принципов. Но и она не была девственной, да и демонстрировала кое-какой опыт в любовных делах. Поэтому, как понадеялся Игорь, истерик не должно быть. Они взрослые люди, а время рассудит.

— Вот, ик… садись, — сказал молодой преподаватель, приглашая Игоря присесть за стол.

Командирский стол располагался в вырубленных зарослях, чтобы подальше от глаз любопытствующих студентов, которые прекрасно понимали все происходящее, принимая ситуацию, как должное, да и сами стремились не отставать от командиров, пусть и не были столь запасливы в бланках хмельной «документации», как их преподаватели. Недалеко от места, куда привел его Николай Дмитриевич, Игорь уловил звуки из кустов, где кому-то было крайне плохо от выпитого ранее, и он, даже скорее она, очищал кишечник не совсем традиционным способом. На следующий день эти рвотные массы вокруг лагеря могут создать определенный дискомфорт. Зря уехала Анна Кондратьевна, при ней, возможно, такой анархии не было бы.

— О, и Лидочка пришла, присоединяйся, — из-за палатки, которая так же служила прикрытием для происходящего за командирским столом, вышла девушка.

Даже в отблесках луны можно было рассмотреть ее покрасневшие глаза. Лида уже успела проплакаться, даже не наблюдая за разборками с местными. Она уже и многое себе успела надумать. Сколько там нужно времени, да при буйной девичей фантазии, чтобы нарисовать в голове самые ужасные картины? Уже и отругала себя всеми оскорблениями, о которых только была осведомлена. Девушка убеждала себя, что она ненавидит Игоря, что это он кабель воспользовался ею, что это кружка портвейна сделала ее слабой. В который раз, уже слабой, что еще больше давило на Лиду, она же себя считала «не такой», а тут опять… Игорь был не первым ее мужчиной. И по злой иронии судьбы, именно Коля, Николай Дмитриевич и был в прошлом году ее «палево-археологическим» парнем, как этот феномен называл Витек, своего рода мужчиной из курортного романа. Но тогда они скрыли свои отношения, которые так и не смогли перенести за пределы экспедиции.

— А и присоединюсь, — надела Лида на себя маску безразличия к Игорю.

Заочник ничего не сказал, он не понял того, что девушке сейчас нужна была его поддержка, слова о том, что все хорошо, просто обнять, погладить по волосам, настоять на своем участии, даже после того, как был брошен, стерпеть. Парень не знал таких тонкостей женской психологии. Никто обхождению с девушками Игоря не учил, а симпатичное с правильными чертами лицо, достаточный рост и отличная физическая форма в купе с мужественностью, постоянно притягивали к нему женщин, но никогда не на продолжительное время, чаще он вел себя так, что общение и не срасталось.

— Ну ты, молодец, так все разрулил! — распылялся один из руководителей студенческой практики, даже не особо стесняясь, приобнимая Лиду, которая присела на лавку рядом.

Девушка с вызовом смотрела за реакцией Игоря, который закрылся в себе и больше налегал на дефицитные закуски на столе. Во всех экспедициях, как говорила Анна Кондратьевна, была традиция брать копченый сыр, как неотъемлемую часть церемониала. Это как на Пасху у верующих, которых становится в СССР все больше в последнее время, перед началом трапезы, съесть кусочек освященного в церкви кулича. И этот сыр был вкусен, особенно, когда сверху на кусочек Игорь положил в раза три