— Какая чушь! — прорычал Раф, напрягая все силы, чтобы не взорваться. — Я никогда не позволю слюнявым сантиментам вмешиваться в мои решения.

— Что ж, — отец Эллы покачал головой, — продолжим наш разговор на Юбилейном балу. Увидим, кто прав.

— Как-как? — Раф не понял.

— А ты разве не знаешь? — удивился Дональд. — Ровно через год мы приглашаем всех поженившихся на Юбилейный бал, чтобы вместе отпраздновать первую годовщину. Такая традиция.

— А Шейн, — озираясь, Раф убедился, что Элла их не слышит, и понизил голос, — знала об этом?

— Сожалею, — сказал проникновенно Дональд, — но она знала.

— Так вот куда она поехала в ту ночь…

— Мне искренне жаль, — с неподдельным чувством повторил Монтегю. — Если тебя утешит, даю слово, что Элла ничего не знала. Мы сами об аварии узнали потом и не стали ей говорить.

— Я ждал, что Элла позвонит, — признался Раф. — И дело не столько в том, чтобы поддержать сестру…

— А как Шейн? Поправилась? Как ее дела?

— Судя по всему, неплохо. — Ответ был неточным, но это было лучшее, что Раф мог сейчас предложить.

— Ты, надеюсь, понимаешь, почему мы скрыли от Эллы. Ей и так было тяжело. — Его тон стал осуждающим. — Вот уже пять лет, как она тащит на себе этот груз. Незаслуженно.

Раф безучастно смотрел на Дональда. Казалось, арктический холод и пустота сковали его душу. Когда он станет другим, когда научится спасать, а не губить тех, кто ему дорог? Отстраненным взглядом он следил за Эллой. Вот золотистое пламя, способное растопить самое ледяное сердце. Он судорожно стиснул зубы. Но как растопить сердце, которого нет…

— Я не должен… — прохрипел он.

— Должен, — рубанул Дональд. — И, парень, не смотри на меня такими круглыми глазами. У меня свои резоны на эту женитьбу.

— Какие же? — Взгляд Рафа стал хлестким.

— Мне не понять, почему мою дочь до сих пор влечет к тебе, но ни разу за эти пять лет она не отступилась от своей любви. Как можно требовать большего?

— Вы раскусили меня, — Раф пропустил мимо ушей последний вопрос, — и как никто должны понимать: ее мечта рухнет.

— Есть и такая возможность. Если это произойдет…

— Когда это произойдет…

— … тогда посмотрим. Пусть рассудит время.

Раф не отрывал глаз от Эллы.

— Быть по сему. Вы берете на себя ответственность за свое невмешательство? — с холодной учтивостью спросил он.

— А ты? За содеянное тобой?

Раф согласно кивнул и встал рядом с Эллой.

— Начинайте, — подал он знак священнику, взяв ее под руку.

Церемония шла своим чередом. Но настало время обменяться кольцами, и случилась заминка.

— Прости, amada, у меня нет кольца, — признался Раф.

Элла кивнула, словно была готова.

— Ты не думал о женитьбе, когда шел сюда?

— Нет, — открыто сказал он.

— У нас есть кольца, — предложил святой отец. — Воспользуйся этими, а после купите по душе.

В раздумье Элла покачала головой, потом запустила руку в складки платья и вытащила тонкий золотой прямоугольник — билет на бал. Его билет, кольнуло Рафа. Еще не ведая, зачем он пришел на бал, она взяла себе золотую пластинку.

Теперь Раф знал, что она задумала, и ему хотелось протестовать всей мощью своих легких. Но поступить так — жестоко. Даже в этом Элла увидела счастливую примету. А вот его от романтических жестов увольте.

Элла подержала билет в ладонях и взглянула на Рафа.

— Дай мне твой складной нож!

— Нож — в смокинге?

Нисколько не уязвленная его иронией, Элла лишь улыбнулась.

— Я помню, ты с ним никогда не расстаешься?

Раф капитулировал и достал нож из верхнего кармана.

— Вам помочь? — галантно спросил он.

— Да, пожалуйста. — От волнения глаза Эллы стали медового оттенка. — Разрежь пластинку на две полоски — поуже и пошире.

— И?..

— Мне кажется, металл мягкий и свернется в кольцо, — бесхитростно объяснила Элла.

Острая боль, как удар в сердце, пронзила Рафа.

— Попробуем. — Раф заметил на столе у священника шариковую ручку. — Позволите?

— О, конечно.

Раф раскрутил ручку. Вынул медный стержень. Ножом легко рассек билет. Попробовал согнуть пластинку — не вышло. Концами выдвижных ножниц он зажал полоску поуже и занес над пламенем свечи. Почти сразу металл стал мягким. При помощи стержня Раф свернул аккуратный цилиндрик.

— Получилось, — выдохнула Элла. — А вторую половинку — для себя.

Раф воспротивился было этой трогательной просьбе, но, видя восторг девушки, осекся. Почему бы не надеть обручальное кольцо? Пусть порадуется маленьким свадебным формальностям. Тем больнее будет урок.

Он молча свернул второе кольцо и передал Элле, но заглянуть в глаза невесте, когда она надевала его ему на палец, не смог: сработал инстинкт самосохранения. Диковинное кольцо приковало его взгляд и жгло, как свежее клеймо. Это потому, что оно еще не остыло после огня, уговаривал он себя, прекрасно зная, что оно уже не горячее, иначе он не позволил бы Элле взять его в руки.

Как будто издалека Раф слышал голос священника, провозглашавшего торжественные обеты, потом звеневший от волнения голосок, повторявший его слова, свой собственный, звучавший ниже и глуше. Наступила тишина. Эллы Монтегю больше не было. Рядом с ним теперь стояла его жена.

Элла Бомонт.

— Жених, можете поцеловать невесту. — Святой отец улыбнулся. Его ярко-голубые глаза весело сверкнули.

Раф взял в ладони лицо жены. Ему не терпелось со всем покончить, а эта часть церемонии радовала тем, что предвещала финал. Он предпочел бы поменьше глаз. Но надо быть терпеливым и дождаться, когда они с Эллой вернутся в его номер в «Гранд-Отеле» и доведут эту ночь до логического конца.

Он склонился, желая скрепить их брак быстрым поцелуем. И неожиданно для себя подарил ей поцелуй, полный бесконечной нежности. Губы Эллы раскрылись навстречу, как цветок, и он вкусил их сладкий нектар.

В тот же миг Раф почувствовал, что дошел до точки. С невнятным возгласом он оторвался от Эллы и отступил назад, проклиная себя за то внезапную слабость.

— Раф? — Элла смотрела недоуменно.

— Мои извинения, amada, — сухо сказал он. — Прощайся с родителями. Скажи, мы уходим.

Худо-бедно ему удалось вытерпеть новый приступ объятий и поцелуев. Внутреннее напряжение росло. Еще немного, и он взорвется. Раф втянул носом воздух, приказывая себе продержаться оставшиеся минуты.