– Борис Геннадьевич, нехорошо получилось. Крало несколько дурней, а страдает вся деревня. Тридцать дворов до ужаса напугать – это, извините… Я ведь и протокол могу написать и задержать вас до выяснения.

– То, что задержать можете, это вряд ли, я тогда на вас совсем чуму нашлю, а по поводу крали одни, а получили по заслугам все, тут всё верно. Парни, как вы их сами правильно назвали – дурни, ваши, вам и ответ держать. Раз воспитали их такими, что уж теперь плакать?

– Ты уж прости наших недорослей. Водка всё, сгубила она их, на всё готовы, чтобы купить её, проклятущую, – вздохнув, вступился один из стариков.

– Вы мои условия знаете, не такие они и сложные. Верните всё, что украли, ну и компенсация. Сами выберете, я не притязательный. Да вон хоть одежды тёплой подкиньте, я уже буду довольным.

Я разлил по четырём кружкам кипяток и откинул полотенце, под которым лежал в двух тарелках колотый сахар, сам головку колол, и печенье. Сидя на своём одеяле напротив гостей и макая в чай кусок сахара, я посасывал его и снова макал, изредка делая глотки.

Гости обменялись мнениями и пришли к выводу, что их все мои предложения устраивают. Лишь просили отсрочку, мол, дурни их уже всё, что у меня украли, распродать успели, за день могут и не успеть всё вернуть.

– Хорошо, с уважением к вашим сединам даю время вернуть украденное. Следующей ночью я поставлю запрет нечистой на проникновение в ваши дома, но потом сниму его, и уже ничто вас не спасёт.

– Мы это учтём, – кивнул один из стариков.

Кстати, участковый записывал на диктофон наши переговоры, я не сразу понял, что его телефон делает, но, дотянувшись магической нитью, просто замкнул его. К счастью, тот не учуял дымок, поднявшийся из его кармана. Ветерок снёс.

– Скажите, уважаемый, – слегка поклонился старик, – а кто вы в магическом мире?

– О-о-о, я смотрю, вы разбираетесь?

– Пришлось. Я большой любитель фэнтези, целая библиотека у меня, все детишки ко мне приходят книжку взять почитать, так что да, разбираюсь. Поэтому меня и попросили со всем уважением поприсутствовать при переговорах с вами.

– Я понял. Я друид, если вам знакомо такое понятие. Только я умирающий друид. Даже маги не могут до конца поддерживать свою жизнь. Я умру через три-четыре месяца. Все мы когда-нибудь уходим.

– Ясно, благодарю. Спасибо за чай, но мы вынуждены покинуть вас, сами понимаете, дела, так много сделать нужно. Ещё раненых отправить.

– А что, и раненые есть? Я слышал перестрелку.

– Двоих несерьёзно, дома за месяц отлежатся, но одному хорошо пулей в ногу прилетело.

– Ясно. Отправьте их ко мне, я постараюсь вылечить. Только не просто так. Деньги мне не нужны, нужно серебро, любое, и драгоценные камни. Один-два, не важно, но зато ваши раненые уже через пару дней ходить будут, даже шрама не останется.

– Мы подумаем.

Старики раскланялись, лейтенант, кстати, тоже. Вот ведь, одну ночь провели, дрожа от страха, и уже уважение проявилось, сразу бы так. Когда они ушли, я настроил охранный амулет на продолжение охраны и отправился досыпать.

В этот раз я не поставил режим моего поднятия. То есть, если кто приблизится к лагерю и попадёт в первую пятидесятиметровую зону безопасности, амулет должен поднять меня, а как пересечёт её, амулет начинает пугать. Я уже говорил, красные глаза из выцветшей осенней травы, рык, так что сбегут пришлые. Поэтому выспался я отлично. Встал уже ближе к двум часам дня. Позавтракав и попив чая, я проверил охранный амулет, были нарушения или нет. Да, дважды гости являлись. В первый раз были один из прежних стариков и три сурового вида деревенских мужика. Они, оказалось, принесли мои вещи и то, что я запросил дополнительно. Когда амулет рыкнул, они со всех ног бросились прочь с вещами в руках. Как только с кручи не навернулись? Потом, правда, складировали вещи в сторонке и убрались восвояси. А потом лейтенант заявлялся. Этот тоже на рык и ультразвук нарвался. Свалил, как и остальные.

Я спустился к охапке вещей, сложенных кучей на берегу реки. С той стороны реки за мной наблюдали, пацанва в основном, я им рукой помахал и стал изучать, что принесли. Ящики тушёнки: не вскрытый и початый. Пересчитал консервы, хм, две лишние. Да и видно, что не мои, другого завода. Канистры, даже с бензином. Мне принесли ватные штаны, дублёнку, пару вязаных свитеров с высоким воротом, несколько пар штанов с начёсом, крепкие ботинки, валенки, шапку-треух из заячьего меха. То есть отдали, что не жалко. Почти всё нафталином отдавало. Хорошо, мне всё сгодится.

– Оп-па, – взял я в руки карбюратор от своего козлика и бегом рванул в лагерь.

Открыл капот и только выругался. Точно, нет карбюратора. Ну вот как снять-то смогли, не нашумев? Я же довольно чутко сплю. Да я и не заметил, что мне машину разукомплектовали. Вздохнув, я оставил карбюратор на месте, а машину с открытым капотом, всё равно все инструменты внизу, поднимать нужно, и стал спускаться обратно, а от противоположного берега уже звенела мотором лодка. В ней, кроме знакомого старика, лейтенанта и трёх ухарей, сидел за рулём хозяин моторки.

Они пристали, когда я как раз спустился. Оказалось, старика послали узнать, всё ли в норме и принимаю ли я дары, и изрядно порадовал его, убедив, что больше насылать нечисть на них не буду: да уж, хлебнули страха, повторения не хотели. Ну а тех раздолбаев, что сидели в лодке, пряча бесстыжие подбитые глаза, мне пригнали в наказание. Это они у меня пошуровали. Отрабатывать будут, тяжести таскать да всё, что скажу, делать. Я согласен, так что велел им поднимать вещи наверх.

Троица принялась за работу, а я вопросительно посмотрел на старика и участкового. Они отчего-то отплывать не спешили.

– Мы это, – покряхтел старик, – насчёт раненых. Подлечить надо бы. Решили официально не делать, мороки много. Ещё виноватых искать будут, милиция понаедет.

Откровенно говоря, я очень сомневался, что у деревенских есть что-то ценное, обычно всё сразу продаётся да пропивается, но оказалось, не все кубышки вскрыты. Поэтому, когда старик достал обычный женский разукрашенный платок и по-деревенски неторопливо, с достоинством развязал его, показывая мне лежавшие на ладони ценности, я удивлённо поднял брови и стал внимательно рассматривать преподнесённое.

– Эти серёжки не пойдут, подделка, – сказал я. – Вот эти четыре царские серебряные монеты годны в дело, беру. Этот серебряный перстень тоже. Остальное хлам. Драгоценных камней здесь годных три. Вот этот небольшой топаз, этот мелкий брильянт, откуда он только у вас, и вот этот рубин.

Приняв оплату, я посмотрел на деревенских:

– Я займусь излечением раненых, доставьте их сюда. У меня есть большая палатка, там их и размещу. Принесите только три кровати, обычных, панцирных, потом их заберёте, постельное бельё и сиделку подберите. На этом всё, дня через два-три они сами спустятся к реке и крикнут вам, чтобы лодку пригнали. Чистую одежду не забудьте им запасти. А потом можете присылать тех, кого просто полечить нужно, берусь даже за сложные случаи. Правда, того, что вы мне принесли, на это не хватит. Что требуется в качестве оплаты, знаете. Это всё. Разве что добавлю: обо мне стоит молчать. Если разнесётся слух и все рванут сюда, я просто уеду, и вы останетесь без лекаря. Надеюсь, мы поняли друг друга.