если хотите — эксцентричности. То есть в чем-то таком, что невозможно подделать, сыграть, имитировать; в том, что не под силу даже прожженному мошеннику.

Поэта долг — пытаться единить края разрыва меж душой и телом. Талант — игла. И только голос — нить. И только смерть всему шитью — пределом.

Каждая могила — край земли.

К чему близки мы? Что там, впереди? Не ждет ли нас теперь другая эра? И если так, то в чем наш общий долг? И что должны мы принести ей в жертву?

Все будут одинаковы в гробу. Так будем хоть при жизни разнолики!

Остановись, мгновенье! Ты не столь прекрасно, сколько ты неповторимо.

Смотри без суеты вперед. Назад без ужаса смотри. Будь прям и горд, раздроблен изнутри, на ощупь тверд.

Тех нет объятий, чтоб не разошлись как стрелки в полночь.

…страданье есть способность тел, и человек есть испытатель боли. Но то ли свой ему неведом, то ли ее предел.

Классический балет есть замок красоты…

Страницу и огонь, зерно и жернова, секиры острие и усеченный волос — Бог сохраняет все; особенно — слова прощенья и любви, как собственный свой голос.

Поэзия это не «лучшие слова в лучшем порядке», это — высшая форма существования языка.

Наряду с землей, водой, воздухом и огнем, деньги — суть пятая стихия, с которой человеку чаще всего приходится считаться.

Устремления большинства человечества сводятся… к достижению нормальных человеческих условий.

Всякое творчество начинается как индивидуальное стремление к самоусовершенствованию и, в идеале, — к святости.

Никто не знает будущего. И менее всего — те, кто верит в исторический детерминизм. После них идут шпионы и журналисты.

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность. Но пока мне рот не забили глиной, Из него раздаваться будет лишь благодарность.

БРЮСОВ

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ БРЮСОВ (1873–1924) — РУССКИЙ ПОЭТ И УЧЕНЫЙ, ОСНОВОПОЛОЖНИК РУССКОГО СИМВОЛИЗМА. ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ И. СЕВЕРЯНИНА — «ПРЕЗИДЕНТ СРЕДИ ПОЭТОВ».

Кто не родился поэтом, тот никогда им не станет.

Каждый человек — отдельная определенная личность, которой вторично не будет. Люди различаются по самой сущности души; их сходство только внешнее. Чем больше становится кто сам собою, тем глубже начинает понимать себя — яснее проступают его самобытные черты.

Если можешь, иди впереди века, если не можешь, иди с веком, но никогда не будь позади века.

Человек умирает, его душа, не подвластная разрушению, ускользает и живет иной жизнью. Но если умерший был художник, если он затаил свою жизнь в звуках, красках или словах, — душа его, все та же, жива и для земли, и для человечества…

Меняются приемы творчества, но никогда не может умереть или устареть душа, вложенная в создание искусства. Если язык стихотворения еще позволяет прочесть, если по собранным обломкам можно уловить намерение ваятеля, то не умерла душа творца и для нас живущих.

Вечен только мир мечты.

Каждый миг есть чудо и безумье, Каждый трепет непонятен мне, Все запутаны пути раздумья, Как узнать, что в жизни, что во сне?

Искусство жаждет самовластья И души черпает до дна. Едва душа вздохнет о счастье, — Она уже отрешена.

Только доблесть бессмертно живет, Ибо храбрые славны вовеки!

И всё, что нас гнетет, снесет и свеет время, Все чувства давние, всю власть заветных слов, И по земле взойдет неведомое племя, И будет снова мир таинственен и нов.

Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду! Бросаюсь в глубь веков, — она горит на дне… Бегу на высь времен, — она кричит мне: буду! Она над всем, что есть; она во всем, во мне!

Глупец восклицает: «Ломок Стебель памяти о заслугах!» Мудрый говорит: «Буду скромен, И меня прославят речи друга!»

Ты — женщина, и этим ты права.

Речи знакомые — новы опять, Если любовью согреты.

…никогда не разорвутся звенья Между душой и прелестью земли!

Великое вблизи неуловимо, Лишь издали торжественно оно, Мы все проходим пред великим мимо И видим лишь случайное звено.

В любви душа вскрывается до дна, Яснеет в ней святая глубина, Где все единственно и не случайно.

Всё — оскорбленье: дружбы лживый зов, Объятья беглые любви обманной И сочетанье надоевших слов…

О, сколько царств, сжимавших мир! Природа Глядит с улыбкой на державства эти: Нет, не цари — ее родные дети! Пусть гибнут троны, только б дух народа, Как феникс, ожил на костре столетий!

Верь в звук слов: Смысл тайн — в них…

БУЛВЕР-ЛИТТОН

ЭДУАРД ДЖОРДЖ БУЛВЕР-ЛИТТОН (1803–1873) — АНГЛИЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ И ПОЛИТИК.

Лишить сердце желаний все равно, что лишить землю атмосферы.

Кто ценит мелочи во имя их самих, тот пустой человек, кто оценивает их ради выводов, которые из них можно сделать, или ради пользы, которую можно получить, тот — философ.

Угрызение совести — это эхо утраченной добродетели.

Для умного человека благодарность не является тягостным чувством. Наука — океан, открытый как для ладьи, так и для фрегата. Один перевозит по нему слитки золота, другой удит в нем сельдей.

В шестьдесят лет человек начинает осознавать ценность домашнего очага.

Если прекрасное лицо — это рекомендательное письмо, то прекрасное сердце — это верительная грамота.

Что прошло — то прошло. Будущее же принадлежит тем, кто достаточно добродетелен, чтобы раскаиваться, и тем, у кого достаточно сил, чтобы загладить свою вину.

Доброе сердце прекраснее, чем все разумы мира, вместе взятые.

БУЛГАКОВ

МИХАИЛ АФАНАСЬЕВИЧ БУЛГАКОВ (1891–1940) — РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ. В СВОЕМ «ПОСЛЕДНЕМ ЗАКАТНОМ» РОМАНЕ «МАСТЕР И МАРГАРИТА» ЧЕРЕЗ БЛИСТАТЕЛЬНУЮ ФАНТАСТИКУ ДАЛ ПОУЧИТЕЛЬНУЮ КАРТИНУ СЛОЖНЕЙШЕЙ МЕХАНИКИ ТЕКУЩЕЙ ЖИЗНИ, ВЕЧНОЙ БОРЬБЫ В НЕЙ СИЛ СОЗИДАНИЯ И РАЗЛОЖЕНИЯ.

Рукописи не горят.

Писатель всегда будет в оппозиции к политике, пока сама политика будет в оппозиции к культуре.

Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.

Наука еще не знает способов обращать зверей в людей. Человек смертен, и это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!

Умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах.

Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя.

Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжело больны, или втайне ненавидят окружающих. Правда, возможны исключения.

Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта.

Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.

БУРДЕНКО

НИКОЛАЙ НИЛОВИЧ БУРДЕНКО (1876–1946) — РУССКИЙ ХИРУРГ, ОДИН ИЗ ОСНОВОПОЛОЖНИКОВ НЕЙРОХИРУРГИИ В СССР,