Дуратан был краток:

— Если что-то обнаружится, капитан, вы узнаете об этом тотчас же.

Саймон Трегарт выдвинулся вперёд. Рука его сжимала руку Джелит, как будто он хотел как-то вернуть ей силы, истраченные на Хилариона.

— Некоторые из нас попали в этот мир случайно, разными путями. Я проходил у Торского болота, это место я знаю. Есть и другие — госпожа Келси…

В толпе зашевелились, и вперёд вышла тоненькая девушка.

Она не взошла на помост, но повернулась к собранию и возвысила голос, чтобы её услыхали все:

— Свои врата я знаю — они в Эскоре.

— И госпожа Элири.

Толпа снова зашевелилась. На этот раз выступила смуглянка, лицо которой по цвету мало отличалось от умело выделанной кожи её костюма. Её чёрные длинные волосы были заплетены в косы, перевитые нитями синих и золотых бус.

— Я следовала путём наших Древних сознательно, а не случайно, — сказала она. — Да, я знаю, откуда попала в этот мир, который стал моим.

Теперь впервые заговорила Чайка.

— О вратах мы знали всегда. В прошлом… — она помедлила на мгновение, как бы подыскивая слова, — мы смотрели на Силу, как на нечто сокровенное, данное нам одним, считали, что только женщина может обладать даром и правильно им пользоваться — мы держали свои познания в тайне. Теперь же… — она снова помолчала, оглядев плотно набитый зал, — мы видим, что, как бы мы ни пытались защитить свой мир, не нас одних выбрал Свет для этой цели. Теперь мне дано разрешение совета обратиться к вам открыто. Это… — рука её коснулась камня на груди, — может обнаружить следы любого чародейства, старого ли, нового. Если в каком-то месте некогда существовали бездействующие ныне врата, камень укажет на них. Если врата, которые находились в бездействии, вдруг обретают силу, или к ним кто-то подбирается — мы узнаем. Но защищать их у нас некому, и вся надежда наша на Лормт.

По-моему, собравшиеся здесь считают, что нужно выслать отряды на поиски неизвестных врат. Мы так долго враждуем с соседями — Ализоном, Карстеном, — и не знаем, что лежит дальше к югу или к северу, нам ведомы только сказки и легенды, как сказал владыка Аннер.

В Арвоне мало знают о юге или о том, что лежит за пределами Пустыни. Мы даже не представляем себе, далеко ли нужно идти и сможем ли мы найти то, что ищем. Чародей Алон говорит, что Гарт-Хауэлл поднимает голову. Есть ещё сведения из Лормта и с севера, что Ализон снова может принести нам беды.

Мы предлагаем послать с каждым поисковым отрядом по своей сестре. Мы можем общаться на расстоянии — как далеко, мы ещё и сами не знаем, — но наше оружие доказало свою силу.

Корис и Саймон пристально смотрели на неё, а Джелит кивала.

— Таково решение вашего совета…

Она ответила Саймону на незаданный вопрос.

— Да, наш совет решил: мы будем с вами заодно. Ведь мир этот и наш тоже, а вы хотите защищать его.

— Госпожа! — Корис отвесил поклон. — Мы принимаем ваше предложение и высоко ценим его. Да воссияет Свет и да воздастся Тьме по заслугам. Остаётся только собрать отряды и выступить! — последнее слово прозвучало как зов боевой трубы.

Керис сглотнул и отпустил перила. Выступить — выступить в поход, о котором будут петь сказители! Неужели и он поскачет с ними к славе?

Лиара, Главная в выводке и Хранительница домашнего очага Креванеля, критически рассматривала своё отражение в большом зеркале, оправленном роскошной резной рамой с инкрустациями. Рама эта просто затмевала гладкую поверхность зеркала. Лиара помусолила палец и пригладила непокорный завиток.

Парадный наряд, как всегда, сковывал движения, но её с раннего детства обучили скользящей походке, при которой широкие, тяжёлые от богатой вышивки юбки так красиво колышутся. Требования этикета заставляли смиряться с неудобствами.

По крайней мере, хоть сочетание цветов, отразившееся в зеркале, не раздражало взор. К счастью, её вкус совпадал со вкусом Казариана, брата по выводку, — оба любили тёмные оттенки синего, глухие зелёные тона, а также те переливы розового, которые плавно переходят в серебристо-серую гамму. Возможно, этот выбор не слишком выгодно оттенял белые волосы, собранные на этот раз в высокую причёску с помощью множества драгоценных шпилек, — она чувствовала их тяжесть, — но яркий блеск ошейника и тяжёлых колец в ушах хорошо подчёркивал белизну волос. Она никогда не считала себя красавицей и прекрасно знала, что породистые относятся к ней с известным подозрением из-за некоторой вольности полученного ею в детстве воспитания. Но она неукоснительно соблюдала правила поведения, когда бывала в обществе.

Сегодня она остановилась на туалете цвета меркнущего вечернего неба. Тяжёлые шелка её одежды были затканы серебряными нитями, среди которых поблёскивали, как ранние звёздочки на вечернем небе, огранённые камешки. Тугой ошейник — настоящий собачий ошейник, как положено, — сверкал серебром и блестящими камешками, как и браслеты, охватившие запястья, которые были далеко не так хрупки, как казалось на первый взгляд. Да, она, пожалуй, готова появиться во главе огромного стола, за которым соберутся на трапезу гости её брата.

Слегка раскосые глаза Лиары сузились. К чему Казариану делить трапезу с таким, как Синкариан? Этот вопрос не давал ей покоя уже два дня, с тех самых пор, как она получила известие о его приезде.

Они ведь особенные, все креванельцы, всегда такими были, на протяжении многих поколений. И кое-кто из них с радостью, представься такая возможность, натравил бы гончих на Казариана, да и на неё тоже.

Их отца отравили — за его собственным столом. Трое старших братьев погибли в боях за морем — так, по крайней мере, им сказали. Может, они с Казарианом и остались в живых только потому, что их забрали из замка по смерти матери и отдали под покровительство материнского брата по выводку, Волориана.

Там правила подобная бледной тени супруга Волориана. Она была строга, но Лиара ходила у неё в любимицах и, более того, девочка чем-то приглянулось самому Волориану. Он дозволял ей большую свободу, чем другим, даже брал её на обход племенных псарен, с гордостью показывая великолепных гончих. Она хорошо знала собак, а от Волориана и тех, кто служил ему, и также из собственных наблюдений узнала кое-что и о людях.

На протяжении жизни нескольких поколений Ализон захлёбывался в кровавых междоусобицах. Великие роды не истребили друг друга полностью лишь потому, что время от времени обращали свой гнев на соседей, на гнусный ведьмовской Эсткарп, лежащий к югу, а последнее время, в союзе с колдерскими чужаками, — на Высший Халлак за морем.

У её второго брата двое детёнышей, но они ещё малы. Кроме них, её самой и Казариана, никого не осталось из прямых потомков Кайлании, которая родила от великого мага и привнесла в их кровь необычную, а временами беспокойную примесь.

Над Казарианом висела постоянная угроза — так, во всяком случае, казалось Лиаре. До сих пор его спасал инстинкт самосохранения, тень Волориана (неизвестно, впрочем, пришла ли бы она ему на помощь, стала ли бы мстить за него?), исполняя кровные клятвы, данные его людьми, но теперь…