— Понимаю.

— Дай мне минутку.

— Да что вы. Я не тороплю вас. Время есть.

Чем дальше заходила наша беседа, тем более неловко я себя чувствовала. Видимо правду говорят — легче открыться незнакомому (малознакомому) человеку, чем самому близкому и дорогому. Полагаю, ситуация сейчас именно такая. Мне поведали столько личной информации, и даже то, что я не спрашивала. Но все услышанное сегодня, мне очень важно. Хотя я пока и не знаю, как это все может пригодиться в будущем.

— Я бы хотела еще раз вернуться к тому, что ты так похожа на невесту брата, — ее трясущиеся руки теребили чашку. — Ты не против?

— Я то не против, но с вами точно будет все в порядке? — приложив свои ладони к ее рукам и уверенно посмотрела на нее.

— Ну, все так, как ты видишь. Отношение режиссера к тебе вызвано не только тем, что он такой человек, а еще и вашим сходством.

Она развернула фото к себе.

— Хотя, я сама заметила это лишь тогда, когда вы с режиссером, как-то вышли из кабинета, что-то обсуждая. Вы похожи не только внешне, но манерой речи и жестами. А вот улыбка и характер, разные.

Нервно глотнув, я старалась привести в порядок разбросанные мысли. Это было не та информация которую я хотела получить, но больше чем ожидала. Просто так справиться с охватившим меня волнением не получалось.

— Уж не знаю, смогла ли тебе чем-то помочь, — она устало вздохнула, и откинулась на спинку. — Выговорившись, мне стало легче. Я долгие годы ни с кем не могла эти поделиться, — запрокинув голову, она закрыла глаза. — Так хорошо, что даже не вериться.

Я тоже откинулась на спинку.

У режиссера было много причин беспокоиться обо мне. Но почему призрак мне ничего не рассказал о сходстве со своей матерью?

Сколько мы так просидели, не знаю. В голове был кавардак.

Мы поняли насколько поздно, когда заглянул охранник и сообщил, что все уже ушли и здание закрывается.

Достучаться до него

Как бы я не оттягивала момент разговора, оправдываясь работой или же усталостью, медлить, было нельзя.

Договорившись с режиссером о встрече у него в офисе. За дни до встречи, я мучилась, как же мне все ему преподнести. Так и не найдя подходящих слов, решила пустить все на самотек. И будь, что будет. В конце концов, ситуация, да, и все происходящее выходило за рамки разумного. Надеяться, что беседа пройдет, гладко не приходится. Я лишь рассчитывала на присутствие племянника в момент беседы. Возможно, он сможет мне что-то подсказать в процессе.

В назначенный день и час, я стояла в приемной перед дверью режиссера. Секретарь почему-то отсутствовала, но меня это мало беспокоило. Нужно было решаться.

Решительно открыв дверь в кабинет, я тут же успокоилась. Призрак стоял рядом с окном. Облегченно выдохнув, я прошла и тихонько села в углу.

Режиссер, словно не замечая меня, продолжал работать. Однако, от меня не ускользнул его быстрый взгляд в мою сторону.

— Подожди пару минут. Я скоро закончу и мы поговорим о том, что тебя беспокоит.

Его слова прозвучали так, словно он знал, зачем я пришла.

Стараясь не придаваться тревожным мыслям, я развернулась к окну и смотрела на призрака. Он стоял неподвижно, не выражая хоть каких-то эмоций, но я чувствовала его волнение.

Освободившись, режиссер все это время смотрел на меня.

— О чем ты так сильно задумалась?

Я так сосредоточилась, что не заметила, как прошло более получаса. От неожиданно нарушенной тишины, я вздрогнула.

— Давай пересядем и поговорим, — он указал на диван со столом, располагавшимися, чуть левее его.

Там мы обычно и обсуждали с ним работу. Почему же в этот раз я не села сразу туда?

Наверное, он решить, что я очередной писака чудик.

Тяжко вздохнув я поплелась к дивану. Именно поплелась, потому что сил нормально идти просто не было. Все ушло на то, чтобы войти сюда.

Рухнув на диван, я откинула голову и уставилась в потолок.

— Я пока заварю чай, а ты соберись с мыслями, — он как то грустно улыбнулся и вышел из кабинета.

Знает ли он о болезни? Подозревает ли о ней? Как вообще отнесется к моим словам?

Даже я считаю все произошедшей каким-то бредом, разыгравшейся фантазией или же я просто сплю.

Чтобы удостоверится я посмотрела в сторону окна. Призрак все еще был там. Облегченно выдохнув, я мысленно приготовилась к разговору. В этот момент призрак развернулся и моментально оказался рядом со мной. Присев рядом, он продолжал молчать, о чем-то сосредоточенно думая. Я же не решалась его тревожить.

Когда режиссер вернулся, мы, молча, попили чай, а я все никак не могла совладать с собой.

— Ты обеспокоена чем-то, что касается работы или лично тебя?

«Видимо ему надоела эта игра в молчанку. Понимаю, он человек занятой, а тут я не пойми чем его отвлекать пришла».

— Это не личное, но косвенно имеет отношение к вам, режиссер, — я отчаянно посмотрела в сторону, где сидел призрак.

— Я заметил, что когда ты приходишь ко мне, то озираешься по сторонам. Что ты видишь или слышишь?

От этих слов давление резко упало, и моя голова пошла кругом. Стараясь сохранить самообладание, я залпом допила чай.

— Вы правы, — довольно уверенно ответила я.

Взглянув из подо лба на режиссера, я лицезрела его удивление. Своим вопросом он видимо хотел разрядить атмосферу или же пошутить надо мной, но не ожидал, что такого ответа.

— Не смотрите на меня так, словно я чокнулась. Я вполне осознаю, что говорю. И не менее ясно я оцениваю то, что вижу и слышу.

Во мне что-то проснулось, словно платину прорвало. Весь накопленный стресс, вылился в поток слов.

— Уж не знаю, как так случилось, но я вижу…

Только я решилась рассказать все одним махом, как призрак дернул меня за руку.

— Сразу скажи о том, что знаешь причину смерти его брата. И только потом обо мне. Прошу, — в его словах и взгляде, была скорее не просьба, а мольба.

Разбираться в причинах у меня не было времени желания. Только не сейчас, когда дело почти сделано.

— Хорошо, — ответила я, глядя на прозрачно-серое скопление сидящее рядом.

Развернувшись лицом к режиссеру, я хотела было продолжить, но он сильно побледнел и вжался в кресло.

— Придется начать с главного, — глубоко вздохнув произнесла я.

Взявшись руками за голову, я уставилась в стол, стараясь подобрать правильные слова.

— Ты меня пугаешь, — голос режиссера чуть дрожал, но он явно