Гаск вынул белую визитку и протянул Ларри Спенсу. На ней были его липовые имя и звание, а также местный номер телефона, которого не существовало.

— Не могу даже сказать, насколько бюро благодарно вам за сотрудничество, мистер Спенс, — объявил Гаск, поднимаясь на ноги. — Не стану больше вас задерживать, но буду поддерживать с вами связь.

Он пожал помощнику шерифа руку, оставив напоследок четкий оттиск в его сознании, так что Ларри нескоро забудет сказанное.

— Пенни! — позвал он.

Пенни Дредфул тут же появилась, скромно улыбаясь, пытаясь спрятать голодный блеск в глазах. Она всегда так выглядела, если ей удавалось покрутиться возле детей. Гаск взял ее за руку и потащил к входной двери, кивая в сторону Ларри Спенса.

— Я только-только начала развлекаться, — надулась она. — Вытащила кое-какие из своих игрушек и стала учить его резать. Оттяпала себе палец бритвой, — хихикнув, она показала отрезанный палец, потом вернула его на место, и ткани срослись сами собой.

— Пенни-Пенни… — вздохнул Гаск.

— Не дергайся, Дедуля. Я сделала так, что он все забудет до наступления ночи, а когда уснет, вскорости проснется с криком. Папочка всего лишь подумает: мальчонке приснился плохой сон.

Они снова уселись в машину, пристегнули ремни безопасности. Финдо Гаск размышлял, сколько еще удастся держать Пенни на привязи. С Твитчем это тоже было нелегко, но обуздать Пенни — еще более непростое занятие. Он опустил стекло и вдохнул зимний воздух. Температура поднялась до сорока,[3]поэтому воздух казался почти теплым и в то же время бодрящим. Даже странно, что он все еще чувствует подобные вещи, даже находясь не в своем теле.

Он на минуту задумался о нелепости борьбы между Словом и Пустотой. Она началась на заре времен — тяжелая, кровавая битва за господство над человеческой расой. Иногда верх берет одна сторона, иногда — другая. Но за Пустотой всегда остается пусть небольшое, но преимущество, ибо Слово полагается на усилия людей сохранять баланс магии, которая удерживает мир на месте, Пустота же — на слабость человеческую, которая помогает этот баланс сдвинуть. Слабости людей всегда будут преобладать над сильными сторонами. Пусть людей значительно больше, чем демонов, но одним количеством битву не выиграть.

И, хотя демоны тоже подвержены саморазрушению, люди еще быстрее скатываются в эту бездну.

— Домой, Пенни, — приказал он, вдруг осознав, что она ждет инструкций.

Она выехала на улицу, резко вильнув в сторону кошки, которая едва сумела увернуться от колес.

— Я слушала, что ты там говорил этому Спенсу, — сообщила она.

— Похвально.

— И какой смысл в том, что этот мужлан будет околачиваться возле Мисс Олимпийская Задница и ждать, пока Росс окажется у нее дома?

— В чем дело, Пенни? Ты не веришь в сотрудничество с местными правоохранительными органами?

Она упрямо смотрела на дорогу перед собой.

— Как и ты, Дедуля. Мы и сами легко вычислим Росса без этого легавого. Я просто не понимаю.

Он потянулся всем своим долговязым телом и пожал плечами.

— Ты и не должна понимать, Пенни. Только делай, что я тебе скажу.

Она молча надулась, потом сказала:

— Он будет лишь путаться под ногами, Дедуля. Вот увидишь.

Финдо Гаск улыбнулся. «Ну, разумеется, ты права, — подумал он. — Именно это он и будет делать. На это я и рассчитываю».

Вернувшись домой из церкви, Нест Фримарк снова задумалась о Джоне Россе. Зря она это сделала: настроение сразу испортилось. Росс был точкой воспламенения для всего тревожного в ее жизни. Даже если эти вещи происходили без его непосредственного участия, он все равно выступал связующим звеном. К тому времени, когда она припарковала машину и вышла, Нест была готова снова сесть за руль и уехать далеко-далеко, в зону другого часового пояса.

Тем не менее она безропотно вошла в дом, зная: ничто не воспрепятствует Россу заявиться к ней, если он намерен это сделать, и ей не избежать нового поворота в жизни. Нест переоделась в джинсы и свитер и пошла на кухню, приготовить ленч. Сидела за столом, где раньше они часто сиживали вместе с Ба, и представляла, какой совет могла дать ей старая леди насчет Джона Росса. Ей оставалось только представлять это. Ба была серьезной женщиной, не терпящей чепухи, она всегда смело встречала все вызовы и превратности судьбы и справлялась с ними наилучшим образом. И не имела привычки предаваться пустым фантазиям и разным «если бы, да кабы». Внучке стоило воспользоваться бабушкиными уроками.

Справившись со стаканом молока и сандвичем с кусочком цыпленка, она натянула зимнюю парку и вышла через заднюю дверь. Завтра — день зимнего солнцестояния, продолжительность дня сократится почти до восьми часов.

Солнце уже клонилось к западу, хотя было еще совсем рано. В половине пятого уже стемнеет. Тем не менее воздух был довольно теплым для зимы, и Нест не стала застегивать парку, шагая через задний двор к изгороди, за которой виднелся парк. Со двора исчезли ее старая песочница и качели. Деревья и кусты стояли без листьев, словно голые скелеты, образуя затейливую паутину на фоне ослепительно-голубого неба. Наступило время сна, когда старый год, умирая, дает дорогу новому, и вся природа терпеливо ждет возрождения. Нест Фримарк даже задумалась: интересно, а ее собственная жизнь сейчас движется или замерла в ожидании?

Она протиснулась сквозь прореху в плетеной изгороди и пересекла дорожку, огибавшую дом. Синиссипи-парк тянулся вдаль, пустой и одинокий. Перекладина у входа опущена. Жители окрестных домов выгуливают здесь собак и играют в снежки со своими ребятишками, когда есть снег, но сейчас в парке никого нет. По вечерам, с шести до десяти, когда погода позволяет, парк открывают, чтобы люди могли покататься с горы и на коньках — на реке.

Если температура упадет и прогноз насчет снегопада подтвердится — значит, завтра вечером парк откроют.

Нест неторопливым шагом прогулялась до холмов, прошла мимо зарослей кипариса, окаймлявших ближайшую бейсбольную площадку. И тут Пик неожиданно свалился с ветки прямо ей на плечо.

— Наконец-то ты нашла для меня чуток своего драгоценного времени! — пробурчал он раздраженно, устраиваясь поудобнее в воротнике ее парки.

— Церковь — дело долгое, — ответила она, не собираясь попадаться на его удочку. Пик вечно ворчит и чем-то недоволен, так что Нест уже привыкла не обращать внимания на его упреки. — Ты и так отлично без меня справляешься.

— Это ничего не меняет! — снова буркнул он. — Когда берешь на себя обязательства…

— … должен их выполнять, — закончила она за него, ибо слышала эту фразу уже тысячу раз. — Но я же не могу задвинуть остальную свою жизнь.

Пик пробубнил что-то неразборчивое и заворочался у нее на плече. Лесовик ста шестидесяти пяти лет от роду, он был созданием, сделанным из палочек и мха, оживленным при помощи магии, а родился из стручка. Во всех лесах и парках мира лесовики работают над тем, чтобы сохранять равновесие магии, дабы все живые существа могли сосуществовать, как это было заповедано Словом. Непростая работенка, разочарования в ней неизбежны: многие виды исчезли в результате естественной эволюции или после вмешательства людей. Даже сами леса и парки разрушаются, а вместе с ними — те создания, что живут в них, включая лесовиков, которые заботятся о них. Магия леса разрушается медленно, но неуклонно, и Пик постоянно повторяет: наше время подходит к концу.