Какой же вывод? Папастамос положил конец ужасу, но это не существенно. Вместо него мог быть любой из команды — любой, но не Кларк. В этом и крылась суть — действие во сне исходило не от Кларка, он и не хотел действовать, даже пытался препятствовать.

И теперь, очнувшись, Кларк испытывал те же чувства — меньше всего ему хотелось что-либо предпринимать.

На пятом звонке Кларк снял трубку. Но телефон ненадолго вырвал его из ночного кошмара: он, кошмар, опять был здесь, на другом конце провода.

— Дарси? — голос некроскопа был спокойным, собранным и звучал отстранение — таким голосом он до этого не разговаривал с Кларком.

— Гарри? — Кларк нажал на своем столе кнопку, чтобы убедиться, что беседа будет записана, потом другую — команда оператору проследить, откуда звонок. — Я надеялся, что ты раньше дашь о себе знать.

— Да? Почему?

Гарри хорошо отреагировал, и это полностью отрезвило Кларка. В конце концов, Гарри Киф не был собственностью отдела экстрасенсорики.

— Почему? — Кларку приходилось соображать на ходу. — Потому что ты интересуешься этим серийным убийцей! Как я понимаю, прошло десять дней с нашей встречи в Эдинбурге, и с тех пор мы разговаривали только раз. Я надеялся, что ты что-то раскопал.

— А твои люди? — отреагировал Гарри. — Твои экстрасенсы — они что-нибудь нашли? Твои телепаты и предсказатели, щупачи, ясновидцы и локаторы? А у полиции что-нибудь есть? Конечно, нет, иначе ты бы меня не спрашивал. Дарси, я же один, а у тебя целая команда!

Кларк принял игру и начал двигаться окольным путем в нужном ему направлении.

— Ладно, тогда что же тебя заставило позвонить? Не думаю, что просто желание поболтать о том о сем.

Некроскоп хмыкнул, правда, сдержанно, и Кларк немного успокоился.

— Ты хороший спарринг-партнер, — сказал Гарри, — только слишком быстро зовешь на помощь.

И прежде, чем Кларк успел возразить, он продолжил:

— Мне нужна кое-какая информация, Дарси, потому и звоню.

“С кем я разговариваю? — думал Кларк. — Или с чем? Боже, если бы я мог быть уверен, что это ты, Гарри! Я думаю, это все же ты, точно, это ты. Но ручаться не могу, и если это не совсем ты, то рано или поздно мне придется что-то предпринять”. Это и был его кошмар. Но вслух он сказал лишь:

— Информация? Чем я могу тебе помочь?

— Две проблемы, — объяснил ему Гарри. — Первая посерьезней — подробности о других убитых девушках. Да, конечно, я мог бы сам раздобыть их, у меня есть друзья в нужных местах. Но в этом случае я предпочел бы не беспокоить своих мертвецов.

— Да? — Кларк заинтересовался.

Он уловил что-то странное. Гарри не хочет беспокоить Великое Большинство? Но они, мертвецы, готовы на все ради некроскопа, чтобы даже встать из могил...

— Мы уже достаточно их беспокоили. — Гарри, похоже, оправдывался, как будто подслушал, о чем думал Кларк. — Нужно оставить их на время в покое.

Все еще озадаченный, Кларк сказал:

— Дай мне полчаса, и я соберу материалов вдвое больше, чем имею сейчас. Можно выслать их тебе почтой... хотя нет, это глупо. Ты можешь сам забрать их у меня, прямо отсюда.

Гарри опять хмыкнул.

— Ты имеешь в виду, с помощью пространства Мёбиуса? Опять запустить вашу охранную сигнализацию? — Он стал серьезен. — Нет, отправляй почтой. Ты знаешь, что я недолюбливаю твою контору. От всех ваших штучек меня в дрожь бросает!

Кларк засмеялся. Смех был натянутый, но он надеялся, что собеседник не заметит.

— А вторая проблема, Гарри?

— Это просто. Расскажи мне о Пакстоне.

Его слова прозвучали как гром с ясного неба, что, по-видимому, входило в планы Гарри.

— Пакс... — Улыбка сползла с лица Кларка, он нахмурился.

Пакстон. Что Пакстон? Он ничего не знал о Пакстоне, кроме того, что тот проходил испытания как экстрасенс, телепат, но ответственный министр забраковал его — что-то оказалось не в порядке с прошлым.

— Да, Пакстон, — повторил Гарри. — Джеффри Пакстон. Он один из ваших, не так ли?

Его голос звучал теперь резко, почти как у робота, никаких эмоций. Как компьютер, запрашивающий важную информацию, чтобы продолжить вычисления.

— Был, — ответил наконец Кларк. — Да, он должен был войти в команду, но в его биографии нашли пару темных пятен, так что поезд ушел без него. Откуда ты вообще знаешь о нем? Вернее так: что ты знаешь о нем?

— Дарси, — голос Гарри стал еще более резким. В нем не было прямой угрозы, но Кларк почувствовал, что звучит он как предостережение, — мы ведь были друзьями. Мне приходилось подставлять шею вместо тебя, а тебе — вместо меня. Мне противно думать, что ты хитришь со мной.

— Хитрю? — чисто машинально переспросил Кларк, чувствуя себя задетым — он и не думал хитрить и ничего не скрывал. — Не могу понять, о чем ты толкуешь. Все именно так, как я тебе сказал: Джеффри Пакстон телепат так себе, хотя он быстро развивается. Или развивался. Но потом мы потеряли его. Наш министр раскопал что-то, что ему не понравилось, и Пакстона убрали. Без нас ему не развить свой дар. Мы следим за ним, чтобы он не использовал дар во вред обществу, но и только.

— Но он уже использует его во вред, — со злостью прервал некроскоп. — Или пытается — во вред мне! Он дышит мне в спину, Дарси, буквально приклеился ко мне. Он пытается прощупать мое сознание. Я держу его на расстоянии, но это утомляет, и он меня, честно говоря, достал. Я не собираюсь тратить силы на пронырливого подонка, который делает чью-то грязную работу!

На мгновение Кларк смутился, но колебаться было нельзя — это выглядело бы в глазах Гарри подозрительно.

— Чем я могу тебе помочь?

— Выясни, на кого он работает, — отрезал Гарри, — узнай, зачем им это надо.

— Сделаю, что смогу.

— Сделай больше, чем можешь, — опять окрысился Гарри, — иначе мне самому придется заняться этим.

“Так почему же не занимаешься? — подумал Кларк. — Боишься Пакстона, Гарри? Но почему?”

— Я повторяю — он не в моей команде, — вслух сказал он, — и это правда. И с какой стати ты мне грозишь? Я ведь уже обещал: сделаю все, что в моих силах.

Повисло неловкое молчание.

— И ты пришлешь мне материалы об этих девушках? — спросил Гарри.

— Это я тебе тоже обещаю.

— Ладно. — Из голоса некроскопа ушло напряжение. — Я... прости, я был слишком резок, Дарси.

У Кларка сердце перевернулось от жалости и сочувствия.

— Гарри, я чувствую, у тебя много чего на душе. Может, надо поговорить? Как ты считаешь? Я хочу сказать, ты можешь всегда прийти ко мне, тебе нечего бояться.

— Бояться?