Призрак пожал плечами:

— По правде говоря, я не помню. Я большую часть времени отсутствовал, убивал драконов. За домом следила экономка.

— Он сказал, что не помнит, — передал Нортон.

— Так я и думала!

— Но я могу проверить, — сказал Гавейн. — Пусть она выйдет из комнаты, и я проверю содержимое.

— Он говорит, что может проверить это сейчас, если вы выйдете в другую комнату, — сказал Нортон.

Орлин прошла мимо Нортона и вышла. Призрак тут же исчез и появился в освобожденной ею комнате, затем подошел к сундуку и погрузил руки в полированное дерево.

— Представьте себе, — весело воскликнул он, — это мои старые трофеи! Лучший убитый в году дракон и тому подобные штуки. Это должно быть во всей красе выставлено на камине!

Нортон передал все сказанное.

— Вот как? Я хочу посмотреть! — воскликнула Орлин.

Девушка вернулась в комнату, меняясь местами с призраком, и попыталась поднять крышку сундука. Та не сдвинулась с места.

— Он заперт!

— Ключ в моей спальне, — сказал Гавейн, — в левом ящике комода, если только дура горничная не переложила его в другое место.

Нортон передал сказанное Орлин, которая тут же принесла ключ и отперла сундук. Внутри находились трофеи, как и было описано.

— Это правда! — сказала она. — Вы не могли этого знать, Нортон! Я не знала этого! Если только прошлой ночью вы не взяли ключ и не… Но нет, сундук никто не трогал.

— Спросите еще что-нибудь, — предложил Нортон. — Я уверен, что мы сможем удовлетворить вас.

— Я попробую другое, — решила Орлин. — Как зовут сестру Гавейна?

— У меня нет сестры, — ответил Гавейн.

— Он сказал, что у него нет…

— Каково девичье имя его матери?

— Тримбли.

— Тримбли, — сказал Нортон.

— Когда она вышла замуж?

— Четырнадцатого июня, — сказал Гавейн. — В три тридцать пополудни, на церемонии не было посторонних. Их венчал преподобный отец Ломбард. На свадебном пироге был изображен дракон, стоящий на задних лапах и выдыхающий столб «огненной воды». Все гости упились этой водой, включая и моего отца; он нализался до потери сознания, и моя мать первую неделю медового месяца не разговаривала с ним. Я имел счастье быть зачатым в это время!

Нортон подробно повторил все.

Орлин капитулировала:

— Вы видите призрака! Теперь я допускаю это! Ладно, настал мой черед доказать существование сияния.

— Просто сияния? — спросил Нортон. — Я освещаю полумрак?

— Нет, это не такое сияние. Это… Вы слышали о людях, которые способны словно превращать других в животных? Они пожимают руку встречному, и тот чувствует свою руку как бы придатком животного, на которого он больше всего походит — волчьей лапой, плавником акулы или чешуей змеи Но все это не на самом деле, а фигурально. Животные вовсе не такие плохие. Пользуясь этой магией, можно определить свойства характера другого человека, узнать, порочен ли он, жаден или труслив. Мне о том же говорит некое видение. Я могу определить, кто идеальный спутник для меня или кого-либо другого. Я вижу светящуюся ауру. Нужно лишь настроиться на определенного человека, а затем рассматривать других как бы через его сознание. Вы меня понимаете?

— Боюсь, что нет, — покачал головой Нортон. — Только я не представляю собой ничего особенного; существует множество гораздо более достойных кандидатов на брак.

— Но вы не кандидат на брак. Вы…

— Не имеет значения, кто я! Я начинаю понимать ваше намерение. Вам в самом деле нужен мужчина, который не останется с вами надолго.

— Который не намерен жениться. Большинство из тех, кто приходил, не многого стоят. Вы не такой. Конечно, будь я не замужем и пожелай вступить в брак, мое положение было бы другим. Мне понадобился бы не только хороший любовник, но и хороший кормилец семьи. Тогда, может быть, вашего свечения было бы недостаточно.

— Уверен, что я не подошел бы! Я банкрот!

— Поэтому надо определенным образом настроиться. Когда я впервые увидела вас, вы светились так ярко, что я поняла: вот кто мне нужен. Но я не была готова. А вдруг в настройку вкралась ошибка, подумала я. Конечно, я знала, что мне следует делать, но все произошло так внезапно. Я поняла: жизнь моя изменилась, пришло время зачать наследника. Теперь я свыклась с этой мыслью. Видимо, часы, проведенные над головоломкой, помогли мне, и скоро…

— Почему бы нам не выйти на улицу — вы покажете мне свечение на других,

— предложил Нортон.

— Хорошо. Я только переоденусь. — Девушка поспешила в спальню.

Снова появился Гавейн.

— Делаешь успехи! — с удовлетворением сказал призрак. — Я имел возможность слышать вас сквозь стену. Это не всегда получается.

— Проклятье, ты смотришь на наше общение только под одним углом зрения.

— Конечно. Для этого вы оба и находитесь здесь, не так ли? Для того, чтобы произвести мне наследника?

— Не знаю. Если я решусь на это, то боюсь, что оставлю после себя не только семя.

— Только не впадай в сентиментальность, — сказал Гавейн. — У тебя наверняка было не меньше женщин, чем у меня! Относись к этому как к убийству очередного дракона.

— Она не дракон!

— Не знаю, не знаю. Женщины и драконы… По-моему, два сапога пара.

— Ты не любишь ее?

— Конечно, нет! Я мертв!

— Я мог бы полюбить ее. Не хочу причинить ей боль.

— И не причиняй! Дай ей то, что она хочет, — сына!

— Мне снилось, что я погубил ее. Меня это тревожит.

— Ты не сможешь причинить ей боль, если уйдешь сразу после того, как все будет сделано.

— Некоторые мучаются еще больше, когда их оставляют, — пробормотал Нортон.

— Не беспокойся, за ней будет великолепный уход, денег у меня хватит.

— Я имею в виду не физические страдания. Она молодая, полная жизни девушка. Не думаю, что она может отдать себя мужчине, не отдаваясь при этом всецело. Она…

Нортон замолк, так как Гавейн исчез. В дверях стояла Орлин в наимоднейшей зеленой юбке, под стать которой были подобраны жакет и туфли. Волосы были схвачены сзади зелеными заколками. Почему-то весь этот зеленый цвет наряда напомнил Нортону утренние оладьи, сцену парка в головоломке и саму по себе девственную природу.

— Снова призрак? — спросила Орлин.

Нортон смущенно кивнул:

— У него только одно на уме.

— А у вас нет? — вскинула она голову.