– Сам понимаешь, это их слегка выбило из колеи. – Прикончив яйца и большую часть хлебцев, Тарлетон заглянул в стакан и расстроился, что в нем ничего нет.

– Вон в той фляжке может быть вода, – Уильям кивнул на свисавшую с шеста поношенную оловянную фляжку в кожаной оплетке. – Вот оно что… Они слегка нервничали, но когда я спросил их по-немецки, где найти кузнеца… О, вспомнил! Гот потерял подкову, вот почему он… А потом я услышал, как они яростно перешептываются, и один из них сказал, что я все слышал и все теперь знаю. Должно быть, они решили, что я их подслушивал и узнал о заговоре.

Уильям облегченно вздохнул – наконец-то он вспомнил большую часть событий вчерашнего дня!

– Видимо, так и есть. – Тарлетон кивнул. – Они и в самом деле убили кое-кого из тех, кто отказался сбегать, – после того, как тебя ударили по голове и сбросили в ущелье, началась драка. Некоторым наемникам удалось сбежать и добраться до фон Книпхаузена. Услышав новость, он послал депешу Клинтону с просьбой о помощи.

Уильям кивнул. С дезертирами и предателями всегда лучше разбираться тем, кто не состоит в том же отряде. А Бан Тарлетон наверняка уцепился за возможность выследить дезертиров и…

– Тебе приказали убить их?

Тарлетон растянул в улыбке испачканные желтком губы и смахнул с подбородка хлебные крошки.

– Не напрямую. Я так понял, что нескольких пленников будет вполне достаточно. Тем более что в приказе содержался намек на это, дабы pour encourager les autres.

Уильям кивнул, вежливо не выказав своего удивления тем, что Тарлетон, оказывается, умеет читать, к тому же прочел роман Вольтера «Кандид», откуда и взял эту фразу, означавшую «в назидание прочим».

– Понятно. Мой денщик сказал странное – что меня нашли повстанцы и среди них был индеец. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Тарлетон удивленно покачал головой.

– Ничего. Хотя… – Он сел на табурет, сцепил руки на колене и с довольным видом заявил: – Я все же кое-что знаю. Помнишь, ты спрашивал меня насчет Харкнесса?

– Харкнесс… ах да! – воскликнул Уильям, помимо вопроса о Харкнессе вспомнивший еще кое-что важное – Джейн и ее сестру.

Тут же захотелось отыскать Джейн и убедиться, что у них с сестрой все хорошо. Беженцы-лоялисты и сопровождающие армию люди, разумеется, не участвуют в битве – однако ярость и возбуждение солдат не проходят сразу после окончания боя. А беззащитных грабят и насилуют не только дезертиры и мародеры.

Мельком вспомнилась Анна Эндикотт и ее семья – но у них хотя бы есть мужчина, который может их защитить, пусть он и плохо вооружен. А вот Джейн и Фанни… хотя Зеб знал бы, если…

– Что ты сказал? – Уильям безучастно посмотрел на Тарле-тона.

– Похоже, удар по голове подействовал и на твой слух. – Тарлетон отхлебнул из фляжки. – Я сказал, что наводил справки. Харкнесс не вернулся в полк. Говорят, он до сих пор в Филадельфии.

У Уильяма пересохло во рту. Он взял фляжку и отпил. Вода оказалась теплой и отдавала оловом, хотя горло смочила.

– Хочешь сказать, он в самовольной отлучке?

– В наисамовольнейшей, – заверил его Тарлетон. – Кто-то упомянул, что он обещал вернуться в некий бордель и как следует проучить одну шлюху. Должно быть, вместо этого она его проучила! – Он жизнерадостно рассмеялся.

Уильям резко встал и, чтобы занять себя чем-нибудь, решил повесить фляжку на место. Полог был опущен, но тонкие солнечные лучи проникали сквозь щели. Блеск металла привлек внимание Уильяма. На гвозде висел его горжет.

***

– Персиваль Уэйнрайт? – в замешательстве переспросил Хэл.

Грей не видел его таким растерянным со дня смерти их отца – кстати, в этом тоже был замешан Перси.

– Собственной – и весьма модно одетой – персоной. Он, похоже, советник у маркиза де Лафайета.

– А это еще кто?

– Импульсивный юный лягушонок с кучей денег, – пожав плечом, ответил Грей. – Генерал мятежников. Говорят, он дорог Вашингтону.

– Дорог, – повторил Хэл, остро глянув на Грея. – Думаешь, Уэйнрайту он тоже дорог?

– Возможно, не в том смысле, – спокойно ответил Грей, хотя его сердце забилось чуть чаще. – Я так понимаю, ты ничуть не удивлен тем, что он жив. Я имею в виду Перси, – слегка сконфуженно добавил Грей. В свое время ему пришлось приложить немало усилий, чтобы подстроить все так, будто Перси умер в тюрьме, дожидаясь суда за содомию.

Хэл еле слышно фыркнул.

– Подобные ему не умирают так просто. Зачем он, по-твоему, рассказал тебе все это?

Грей силой воли отбросил в сторону воспоминания о поцелуе с запахом бергамота, красного вина и петигрена.

– Не знаю. Но я точно знаю, что он связан с французами и…

– Уэйнрайта всегда интересовала лишь собственная выгода, – грубо оборвал брата Хэл и проницательно посмотрел на него. – Лучше не забывай об этом.

– Вряд ли я увижу его снова, – возразил Грей, простив брату, что тот счел его таким наивным, не сказать хуже. Пусть Хэл и не верит сообщению Ричардсона о Бене – и, скорее всего, он прав, – все же нельзя игнорировать возможность того, что новость верна.

Хэл подтвердил это допущение ударом кулака о походный сундук, отчего оловянные чашки подпрыгнули и попадали. Он резко встал.

– Черт побери. Оставайся здесь!

– Куда ты?

Хэл замер у выхода. Он все еще казался уставшим, хотя в глазах его уже зажегся огонь битвы.

– Арестовать Ричардсона.

– Бога ради, ты ведь не можешь просто взять и арестовать его! – Грей поднялся и схватил Хэла за руку.

– В каком полку он служит?

– В пятом, но он сейчас не здесь. Разве я не говорил тебе, что он шпион? – последнее слово Грей произнес с толикой презрения.

– Ладно, тогда я сначала поговорю с сэром Генри.

Грей сильнее сжал руку Хэла.

– Я думал, тебе надоели скандалы, – сказал он, пытаясь успокоиться. – Вздохни глубоко и представь, что может произойти, если ты все расскажешь. Это если еще у сэра Генри найдется время, чтобы рассмотреть твое заявление. Собираешься сделать это сегодня?

Снаружи строились войска. Вашингтон не станет их преследовать, но Клинтон не будет ждать. Его отряд, вещевой обоз и беженцы появятся на дороге в течение часа.

Рука Хэла была твердой, будто мрамор, однако брат остановился и медленно, равномерно задышал. Наконец он повернул голову и посмотрел в глаза Грея. Солнечный луч высветил морщины на его лице.

– Думаешь, есть то, чего я не сделаю, чтобы не говорить Минни о смерти Бена?

Грей глубоко вздохнул, кивнул и выпустил руку брата.

– Понятно. Я помогу тебе, что бы ты ни задумал. Но для начала я должен поговорить с Уильямом. Перси сказал…