Что касается женщин… Когда-то их было много. Даже слишком, наверно, много. Конечно, те из них, которые привыкли хватать лежащее на поверхности, окидывали Ивана равнодушным взглядом и уходили к другим мужчинам, более ярким и напористым. Зато те, у кого хватало сообразительности и терпения подождать и понаблюдать, всегда бывали вознаграждены. Мягкое, спокойное обаяние действовало неспешно, но затягивало как в омут — заливало, топило, кружило в водоворотах. Его отношения с дамами всегда были солнечными, теплыми — и заканчивались обычно тоже светло, без слез и обид. Женщины оставались ему благодарны.

Ему уже исполнилось двадцать шесть, когда на одной из вечеринок он встретил Галину. Невысокая зеленоглазая брюнетка, она была, бесспорно, привлекательна. Но Иван, как и прочие взрослые дети, любивший яркие игрушки, все же не меньше ценил в женщине ум и способность в равной степени брать и отдавать. Они поженились всего через два месяца после знакомства, и он впервые почувствовал, что у него есть надежная пристань, куда так приятно возвращаться, поболтавшись в бурных волнах житейского моря.

Через год родилась Аленка. Беременность и роды протекали тяжело, дочка росла слабенькой и болезненной. Галина сильно поправилась и выглядела чуть увядшей, но для Ивана она стала еще роднее.

Жизнь их не была безоблачной, они нередко ссорились, но всегда старались найти разумный компромисс. Приходя домой с работы и обнимая своих девочек, чувствуя тепло Галиного тела и вдыхая ни с чем не сравнимый детский запах, он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете…

Понаблюдав пару минут за Алексеем, который азартно истреблял компьютерных монстров, Иван снова сел за стол, еще раз просмотрел копию протокола осмотра места происшествия и подтянул поближе к себе телефон. Пока не вернулся Костик, можно попытать счастья в загсах, а вдруг повезет! Но фортуна повернулась к нему кормой: большинство служительниц Гименея вполне резонно посоветовали ему явиться за информацией самолично. Те же, которые безалаберно согласились покопаться в своих анналах, никаких намеков на грядущую регистрацию бракосочетания Марины Колычевой не нашли.

— Слушай, Леш, как ты думаешь, женщины могут покупать свадебные причиндалы, если не собираются в ближайшее время под венец? Просто так, на всякий случай? — спросил Иван.

— Не думаю, — отозвался Зотов, запустив пятерню в свои и без того лохматые космы. — Знаешь, суеверия там всякие. Они, по-моему, все ох как боятся, что жених с крючка сорвется. Боятся замуж не выйти.

— Ну, не все, допустим. А может, ты и прав, не знаю.

Больше делать было нечего. Ну хотя бы пока не вернется Костик. В стане Чешенко молчали, а результатов экспертизы надо еще ждать и ждать. «Отгул, отгул», — вздохнул Иван и занялся текущими делами, которых, как всегда, было видимо-невидимо.

— Что-то, что-то, что-то, что-то! Что-то есть у бегемота! — Костя ворвался в кабинет, принеся с собой запах мокрого усталого города.

Зотов давно наигрался и таинственно исчез. Иван только что вернулся от шефа, который интересовался утренним делом.

— Кофе хочу — умираю! И есть тоже. Вань, ничего нет почавкать? Нет? Уныло!

Костя пробежался по кабинетам и вернулся с бутербродом.

— Катюша дала, — похвастался он, откусывая сразу половину.

— Женился бы ты на ней, хорошая девочка.

— Ну да, еще чего не хватало — с женой в одной конторе работать, — Костя чуть не подавился от возмущения.

— Смотри, обидится, зарплату будешь последним получать.

Катя Бородина, сочная двадцатипятилетняя блондинка, работала в бухгалтерии. Большинство новых сотрудников обращали на нее внимание, но рассуждали так же, как Костя, поэтому Кате приходилось довольствоваться мимолетными романами. Найти жениха со стороны ей тоже почему-то не удавалось.

«Интересно, — подумал Иван, — сколько таких женщин, которых все готовы иметь в качестве любовницы, но никто не хочет жениться». «Пустоцвет», — вспомнились ему слова соседки о Марине Колычевой.

Малинин между делом заварил кофе и вытащил бумажки с записями.

— Я тебе доложусь, а следаку ты уж сам излагай. Бр-р, жуткий тип! Вобла какая-то. Скорей бы от него отделаться. Так вот, это самое «Астроэкспо» торгует за рубеж всякой дрянью, изготовленной якобы по космическим технологиям. Помнишь, было когда-то такое модное слово «конверсия», когда стратегические ракеты в утюги переделывали?

Иван кивнул.

— Ну вот, а теперь уже и за космос взялись. А девушка наша там без малого пять лет референтом значится. Она из тех, кто ни черта не делает, только кофе варит и ложится под кого скажут за нехилую зарплату. — Говоря это, Костя озабоченно разглядывал заусеницу у ногтя. — Директор заведения, некий Олег Власов, был очень огорчен. А еще больше — его секретарша, Оля эта самая, из записной книжки.

— Подруга?

— Ну да, как же! Там Марину, похоже, не слишком любили. А Ольге теперь, наверно, придется на себя ее функции взять. Между прочим, господин Власов особой мужской привлекательностью не страдает.

— Можно подумать, спят только с привлекательными!

— Спят, Ваня, только с привлекательными. Просто привлекательность бывает разная. Деньги, например. Или служебное положение.

— Ну вот, а ты говоришь, привлекательностью не страдает. И начальник, и при деньгах.

— Добровольно, я имею в виду. А это совсем другой файл.

— Ладно, философ, не отвлекайся. Говоришь, не любили ее там?

— Отзывались о ней, скажем, не лучшим образом. Если суммировать, то блядь и стерва. Спасибо хоть похороны на себя взяли.

Иван потер виски. Похоже, погода будет меняться: голову разламывало на части, а при малейшем движении изнутри начинали лупить кузнечные молоты. Темнело. Дождь потихоньку шел на спад.

— Ладно, бегемот, есть у тебя еще «что-то»? А то ничего особо ценного я не услышал.

— Будет тебе белка, будет и свисток. Побеседовал я с этим Власовым тет-а-тет. Он сначала попой крутил: ничего, мол, не знаю, ведать не ведаю. Ну, я прижал его малость. А не связана ли, говорю, ее смерть с трудовой деятельностью в вашей славной фирме? Может, стоит проверить, чем вы в действительности занимаетесь? Налоговую службу привлечь? Может, Колычева узнала случайно, чего не надо было? Ну, он обделался и все выложил.

— Сильно обделался?

— Да, видимо, сильно. Короче, Мариночка профессионально на сексуальном фронте была лет так с четырнадцати. Некий добрый человек подобрал ее на вокзале и пристроил к делу, к обоюдному удовольствию. Так они и жили-были. Сначала он ей клиентов с улицы приводил, попроще, черных там с рынка, ну а потом приподнялся, солидные люди на «мерсах» приезжать стали. Мариночка-то большой умелицей оказалась, слух о ней далеко пошел.

— А до нас почему не дошел?

— Аккуратисты. И ни в чем не замешаны.