Глик подвёл их к стене с портретами и именами. Между портретами висела табличка в рамке с надписью:

Выпускники Национальной Академии, погибшие при исполнении служебных обязанностей в ходе непосредственной конфронтации

При виде святилища по группе пробежали охи и ахи. Какое-то время Глик ничего не говорил, позволяя эмоциям от экспозиции отложиться в сознании.

Наконец, он сказал почти шёпотом…

– Не подведите их.

Когда он повёл группу НАТов на дневные занятия, Райли оглянулась через плечо на портреты на стене. Она невольно задумалась…

Будет ли там когда-нибудь и моя фотография?

Конечно, узнать это сейчас невозможно. Наверняка она знала лишь то, что грядущие дни принесут вызовы, с которыми она никогда не сталкивалась за всю жизнь. Её захлестнуло ощущением новой ответственности перед этими погибшими агентами.

«Я не должна их подвести», – думала она.

Джейк вёл одолженную второпях машину по усыпанной гравием дороге от Дайтона к Хайленду. Шеф Мессенджер одолжил её, чтобы Джейк успел уехать раньше, чем приземлится вертолёт.

Он понятия не имел, чего ожидать в Хайленде, но был благодарен судьбе, что успел спастись от вторженцев. Он терпеть не мог, когда репортёры осаждали его вопросами, на которые он не знал ответа. Мало что доставляло СМИ большее удовольствие, чем сенсационные убийства в глухих сельских местах. Тот факт, что жертвой стала жена мэра, несомненно, делал историю только соблазнительней.

Он ехал с открытым окном, вдыхая чистый деревенский воздух. Мессенджер нарисовал для него карту, и Джейк наслаждался неспешной ездой по сельским дорогам. Человек, которого ему нужно допросить, никуда не денется.

Конечно, подозреваемый в Хайлендской тюрьме скорей всего не имеет никакого отношения ни к одному из двух убийств. На момент смерти второй жертвы он был под стражей.

«Не то чтобы это доказывало его невиновность», – подумал Джейк.

Всегда есть вероятность того, что действует команда из двух или более убийц. Хоуп Нельсон мог похитить и подражатель, имитирующий убийство Элис Гибсон.

Ничто подобное не удивило бы Джейка. За свою долгую карьеру он работал и над более странными делами.

Въехав в Хайленд, Джейк сразу отметил, что городок маленький и сонный – гораздо меньше Дайтона с населением около тысячи человек. Знак, мимо которого он только что проехал, гласил, что здесь живёт всего пара сотен человек.

«Чуть меньше, и его объединили бы с другим», – подумал Джейк.

Полицейский участок размещался между витрин других учреждений на короткой деловой улице. Припарковавшись у обочины, Джейк увидел тучного мужчину в форме, прислонившегося к дверному косяку с таким видом, словно ему больше совершенно нечем заняться.

Джейк вылез из машины. Направляясь к полицейскому участку, он заметил, что здоровяк смотрит на кого-то через улицу. Там, скрестив руки на груди, стоял мужчина в белой медицинской куртке. У Джейка сложилось странное впечатление, что они уже долго стоят так и молча смотрят друг на друга.

«Что всё это значит?» – задумался он.

Он подошёл к стоящему в дверях человеку в форме и показал ему свой значок. Мужчина представился шерифом Дэвидом Толлхэмером. Он жевал кусок табака.

Он скучающим голосом сказал Джейку:

– Входите, я представлю вам нашего постояльца, Фила Кардина.

Входя внутрь вместе с Толлхэмером, Джейк оглянулся и увидел, что человек в белом халате не сдвинулся с места.

В участке Толлхэмер представил Джейка помощнику шерифа, сидящему с ногами на столе и читающему газету. Помощник шерифа кивнул Джейку не отрываясь от своего занятия.

В маленьком кабинете всё, казалось, было пропитано странной скукой. Если бы Джейк не знал этого наверняка, он бы никогда не догадался, что эти два пресыщенных жизнью копа расследуют ужасное убийство.

Толлхэмер провёл Джейка через дверь в задней части кабинета, которая вела в тюрьму. Тюрьма состояла всего из двух камер, расположенных друг напротив друга в узком коридоре. В данный момент обе камеры были заняты.

В одной из них громко храпел человек в поношенном деловом костюме. В камере напротив на койке сидел угрюмый мужчина в джинсах и футболке.

Толлхэмер достал ключи, отпер камеру с сидящим заключённым и сказал:

– К тебе посетитель, Фил. Говорит, настоящий агент ФБР.

Джейк вошёл в камеру, а Толлхэмер остался снаружи, не закрывая дверь.

Фил Кардин пристально посмотрел на Джейка и сказал:

– Значит, ФБР? Ну, может, хоть ты научишь помощника шерифа делать его чёртову работу. Я никого не убивал, не говоря уже о своей бывшей жене. Если бы я это сделал, я бы первым этим похвастался. Так что выпустите меня отсюда.

Джейк задумался…

Интересно, ему уже рассказали о другом убийстве?

У Джейка возникло ощущение, что Кардин ничего об этом не знает. Он решил, что будет лучше оставить его в неведении, по крайней мере, пока.

Джейк сказал ему:

– У меня к вам несколько вопросов, мистер Кардин. Вам нужен адвокат?

Карден усмехнулся и указал на спящего в противоположной камере.

– Он уже здесь, в некотором роде, – сказал он.

Затем он заорал мужчине:

– Эй, Оззи. Почему бы тебе не протрезветь? Мне нужен адвокат. Убедись, что мои права не нарушены. Хотя я думаю, что поезд уже ушёл, ты, пьяный некомпетентный ублюдок.

Человек в мятом костюме сел и протёр глаза.

– Какого чёрта ты развопился? – проворчал он. – Не видишь, я пытаюсь заснуть? Господи, у меня чертовски болит голова.

У Джейка отвисла челюсть. Толстый шериф от души рассмеялся на его явное удивление.

Толлхэмер сказал:

– Агент Криваро, познакомьтесь с Освальдом Хайнсом, единственным юристом в городе. Время от времени его призывают на государственную защиту. К счастью, его недавно арестовали за пьянство и хулиганство, так что он как раз тут. Обычное дело.

Освальд Хайнс кашлянул и хмыкнул.

– Да, думаю, это правда, – подтвердил он. – Это мой второй дом или, можно сказать, второй офис. В такие моменты, как сейчас, это очень удобно. Мне бы не хотелось идти куда-то ещё в моём текущем состоянии.

Хайнс сделал долгий, медленный вдох, тупо уставившись на остальных.

Он обратился к Джейку:

– Послушайте, агент Как-вас-там. Как адвокат этого человека, я настаиваю, чтобы вы оставили его в покое. Уже неделю ему задают слишком много вопросов. Его держат здесь попросту безосновательно.

Адвокат зевнул и добавил: