Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Фу. – Брезгливо кривлю губы, едва не подавившись яблоком. – Не боишься подселить себе паразитов?
– Не боюсь. Пока только ты мне печень проедаешь.
Стебётся. Ну-ну...
– Так избавь себя от страданий – отвези меня домой.
Вброс бесполезный, конечно. Ни черта он не согласится, но промолчать не получилось.
Раду усмехается, прихватывая зубами нижнюю губу, а у меня почему-то мимолётно сжимается сердце. Что-то есть в этом жесте такое... смутно узнаваемое, но что никак не получается чётко обозначить.
– Ну хоть расскажи тогда, в каком лесу ты вырос? Повадки как у животного. – Беззаботно меняю тему, чувствуя внутри только мандраж. Чем ниже солнце уходит за кроны, тем сильнее. Темнеет очень быстро.
– Не в этом. – Он выдерживает долгую, бьющую по нервам паузу. Снова едва заметно усмехается, прислоняясь плечом к стене. Голова опущена так, что пряди волос касаются кончика носа, скрывая выражение глаз. – Мой лес растёт в южных Карпатах и весь порос дурной славой. Хотя наивные туристы только рады местным байкам, а моя фамилия звучит в точности, как прозвище кровавого воеводы – Цепеш. В общем, будешь плохо себя вести, я выпью из тебя все соки.
– Абзац. Ты лечиться не пробовал? – язвлю, убито подпирая голову рукой.
Форменный шизик.
– Я серьёзно. Влада Цепеш... звучит, а? Выйдешь за меня?
Он отрезает ещё кусок стейка, на этот раз зажимает его зубами так, чтобы кровь потекла по подбородку.
– Встань в очередь, упырь.
Аппетит пропадает окончательно, стоит вспомнить посватанного отцом зануду-Савицкого.
Раду подходит ближе, на ходу утираясь передником. Я торопливо отвожу взгляд в окно и внутри напрягаюсь, когда он приподнимает мою голову. Секундный протест, жёстко погашенный нажимом пальцев на нижнюю челюсть, и его негромкий, но ироничный смех щекочет мне висок.
– Да ну? Неужели, нашёлся кто-то такой же отбитый, что покусился на твою свободу?
– Есть один чмошник...
Его токсично-зелёные глаза опасно темнеют.
Ревность?
Едва ли. Откуда той взяться? Для неё как минимум нужна первичная симпатия, а Раду даже не нужно заявлять о своём ко мне пренебрежении. Оно сквозит в каждом его поступке.
– Будь у тебя выбор, кого бы из нас ты предпочла?
– Медведя-шатуна. – Начинаю заводиться я. А по задумке должен Раду. Иммунитет у него, что ли? – Я выйду на улицу, пройдусь.
Попытка оттолкнуть его руку только усиливает захват. На скулах точно проступят синяки.
– Чего ты так рвёшься туда, не пойму? – вздыхает он устало и так же тихо. – Метель давно не видела? Мой руки, сейчас будем ужинать.
– Холестерин и калории? Сам ешь... Пусти! – Перехожу на визг, когда Раду быстро и без нажима проводит щетиной по моей нижней челюсти, отстраняясь напротив губ.
Уже знакомая тревога сковывает мышцы, мешая ясно соображать и превращая тело в один натянутый, высокочувствительный нерв.
Я даже не дышу. Чёрт его знает, может он вообще каннибал. Закончит со мной, потом кости на заднем дворе прикопает. Вот как на пару секунд мягко прикрывает глаза.
Но ощущение такое устойчивое... будто псих подпитывается моей грубостью в моменты, когда нужная установка съезжает.
– Так чем мне тебя накормить? – агрессивно выдыхает он чем-то между ругательством и стоном, просовывая большой палец с набитой на фаланге цифрой шестьдесят девять мне в рот.
Голосовые связки моментально отказывают. Вкус чужой кожи ощущается непривычно и тяжело ухает вниз живота. На затылок давит его вторая рука. Я зажмуриваюсь. Внутри всё дрожит, колотится. Невыносимо хочется забиться в угол и кричать во все лёгкие. Сейчас от Раду как никогда разит агрессией. Я сама не осознаю, как со всей дури смыкаю зубы на вражеском пальце.
– А как же паразиты? – шипит Раду, грубо размазывая кровь по моим губам. – Не боишься, заразиться мной? Я окажусь внутри... в каждой твоей клеточке... Выдержишь, Чертёнок?..
Страх колотится в венах, усиливая металлический привкус. И снова смутный отклик из глубины сознания на странное прозвище вскрывает что-то неприятное, что не получается уловить.
– Ты обещал не трогать! – выплёвываю на грани истерики. Хочу его ударить, но одеревеневшие мышцы не слушаются.
– Ещё раз спрашиваю, что будешь на ужин? – Его челюсти сжимаются в подавляемом гневе.
– Морскую капусту, шпинат... траву какую-то, не знаю! – С трудом сглатываю, напряжённо глядя ему в лицо.
– У меня такого нет.
– А меня волнует?! Другое я есть не стану.
–Где я тебе сейчас зелень достану? – Всё-таки выходит он из себя.
– Так найди! – рявкаю зло.
Раду хлопает дверью. Пару секунд прислушиваюсь к звукам. Слышу его шаги и то как воет вьюга, врываясь в прихожую.
Не веря в свою удачу, прилипаю к окну.
Свет фонаря движется по тропинке к воротам. Пора.
Я предусмотрительно заранее сменила халат на свою одежду. Сверху набрасываю какую-то безразмерную куртку защитного цвета, торопливо обуваю ботинки. Сбегаю по ступенькам, сворачиваю за угол дома.
Мороз убийственный, стягивает открытые участки кожи за секунды. Сугробы за пару часов тоже прилично припорошило. Пальцы режутся о ледяное крошево, но я рою в темноте строго напротив окна библиотеки, будто от этого зависит вся моя жизнь. Скорее всего, так оно и есть.
– Да! – несдержанно пищу, нащупав вожделенный корпус айфона. Тыкаю пальцами везде, где только можно. Экран не загорается. Разряжен, скотина!
От разочарования хочется завыть.
– И как, дозвонилась? – гремит над головой знакомый голос.
Раду... Твою мать! Когда вернуться-то успел?!
Ну как можно вот так быстро обнаружить меня на такой огромной территории?
– Подавись. – Я разворачиваюсь на негнущихся ногах, протягивая телефон. Отпираться бессмысленно. От него так шарашит яростью, что надежда разрешить конфликт миром даже не проклёвывается.
Рывок за шкирку резко впечатывает меня в стену дома.
– Уже вечер, Влада. Тяни карту.
Тяжёлые ощущения от него начинают нарастать, ускоряя моё сердцебиение.
– Что, сейчас?
– Быстро, сказал.
Раду встаёт боком, лезет рукой в задний карман джинсов и всовывает мне в руки всю колоду.
Вытаскиваю на автомате первую, что попадается. Онемевшими пальцами пытаюсь удержать ламинированный прямоугольник, но карту порывом ветра уносит нам под ноги. Не дожидаясь реакции Раду, сползаю на колени. Всё, что угодно, лишь бы отдалиться хоть на пару сантиметров от рвущей его лёгкие бури.
Буквы пляшут в слепящем свете фонаря.
Что? Что, чёрт возьми?!
– Я не буду,
