litbaza книги онлайнСовременная прозаГолоса на ветру - Гроздана Олуич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 74
Перейти на страницу:

– Кто выжмет воду из камня, выжмет и слово из Наталии! – сказала Петрана после первой встречи с будущей снохой, изумленная тем, что особенного нашел ее сын в этой женщине, чья грудь размером была не больше сосков беременной сучки. В Наталии ей мешало все: и блеск глаз, и тембр голоса, и ощущение от прикосновения небольших теплых ладоней, которые одновременно ласкали и исцеляли, и смирение, которое излучала вся ее фигура.

Как ни старался Лука Арацки, ему не удалось загасить ту ненависть, которая вспыхнула в Петране в первый же момент, как Наталия появилась в их доме. Но в этот же момент он понял, что Петрана Наталии гораздо понятнее, чем ему. Даже постоянный запах желтой розы не вызывал у нее ни удивления, ни желания избавиться от этого цветка.

– Это бессмысленно! – сказала она коротко. – В этой розе – Петрана, а убрать ее из этого дома не может никто…

Стеван несколько месяцев безуспешно пытался добиться от нее объяснения, что именно она имела в виду, когда так сказала. Ведь Петраны в Караново давно нет. И даже если она когда-нибудь вернется, как можно быть уверенным, что не исчезнет опять? Возможно, навсегда. В конце концов, однажды завянет и желтая роза, усмехнулся он, перебирая документы для предстоящего завтра судебного разбирательства.

– Ты так думаешь? – неожиданно прозвучал еле слышный голос Наталии.

– А что тут думать? Все розы когда-нибудь вянут!

– Только не эта! – Наталия горько улыбнулась. —Тебе следует смириться с этим раз и навсегда, – добавила она резко. – Не эта!

Стеван лишь пожал плечами, предположив, что Наталии известно нечто такое, чего ему никогда не понять. Ну, что поделаешь!

Стеван в этот момент готовился к завтрашнему суду над крестьянином, который убил половину родственников своей жены и теперь утверждал, что сделал это по призыву посланцев Божьих. А Бог повсюду! Все видит и все знает…

* * *

«А действительно ли знает?»

В вагоне для скота, следовавшем в Освенцим, замерзший и голодный, судья Стеван Арацки вспомнил этот свой вопрос, обращенный то ли к Богу, то ли к дьяволу, то ли к кому-то еще. Обреченный на смерть, виновный в гибели троих детей, жены, отца и матери, он был уверен, что Бог – повсюду и что Он знает все. И все простит. Чепуха! В вагоне для скота, рядом с солдатами своей роты, сквозь вонь пота и мочи, ему казалось, что его ноздри чувствуют запах желтой розы Петраны, сильный, дурманящий, такой же как в тот день, когда она оставила ее на столе рядом с нетронутым бокалом красного вина.

Под громыхание поезда, увозившего их на север, Стеван внезапно услышал спокойный голос Наталии, сообщавший о том, что ей предстоит родить близнецов, на что собравшиеся за столом Арацкие недоуменно переглянулись: на гладкой коже ее живота не было ни малейших признаков беременности. Как же могла она расслышать биение двух маленьких сердца?

– Этого не может быть! – Стеван вспомнил свой прежний издевательский смех. – Должно пройти не меньше трех месяцев, прежде чем ты сможешь что-нибудь почувствовать… – добавил он примирительно, удивленный укоризненным взглядом отца и его коротким, но не терпящим возражений заявлением:

– Если она говорит, что слышит, значит слышит!

Спорить с Лукой Арацким не имело смысла. С Наталией было в принципе невозможно. Подавленный и обиженный, Стеван видел со стороны, как достает из буфета бутылку с виноградной ракией и начинает пить так, словно впереди у него целая вечность. В момент его рождения, похоже, сочетание звезд на небе было не самым благоприятным, на этот счет он уже больше не обольщался: что бы он ни сказал, Наталия только пожимала плечами и делала по-своему. Предложив Наталии выйти за него замуж, он ошибся, думая, что эта миниатюрная женщина, едва достигавшая ростом его подмышки, будет воспринимать каждое его слово как закон. Единственное, что его тревожило, были сомнения Петраны, сможет ли Наталия родить ребенка.

Она не родит и картофелину! Картофелину! – нередко слышал он ворчание Петраны. – Ты – последний Арацки, вот попомнишь еще мои слова

Сомнения Петраны вносили в его дни и ночи то, чего все Арацкие боялись, боялись до безумия. А боялись они увидеть дом Арацких, из которого не слышится детский смех и плач.

В этом доме рождались герои и трусы, красавицы и чудаки, врачи и гайдуки, государственные деятели и военные, торговцы и учителя. В нем женились и выходили замуж, крестили и праздновали, печалились и радовались. Стеван просто не мог себе представить двор и комнаты этого большого дома пустыми, он был бескрайне счастлив, когда, опровергнув слова Петраны, Наталия меньше чем через год после свадьбы родила Петра, а потом Вету, а потом близнецов и, наконец, когда все уже предполагали, что других детей в доме не будет, Рыжика, после чего заявила:

– Ну, а теперь хватит! Не нужно множить беды!

Что она хотела этим сказать, Стевану осталось не ясно. Но Лука Арацки в тот же момент понял, что сноха права. Мальчик с прядями прилипших ко лбу огненно-рыжих волос был настолько маленьким и худым, что можно было пересчитать все его ребра, косточки на руках и ногах, позвонки, кости стоп и кистей рук, обтянутые жалкой синеватой кожицей.

– Зови попа! – Лука Арацки мрачно посмотрел на сына. – И готовь гроб. Этот ребенок до утра не доживет!

Растерявшись от отцовского выражения лица, Стеван послушно направился к дверям, чтобы найти священника и столяра, хотя и понимал трудность своей задачи. Единственная в городе похоронная контора была в эти дни закрыта, ввиду смерти ее хозяина и споров между наследниками о разделе имущества.

Но не успел Стеван открыть дверь, как Наталия, приподнявшись на кровати, сказала:

– Вернись, не будь глупцом, Стеван! На свою беду этот ребенок переживет всех нас.

* * *

Окруженный толпой своих покойников, Данило Арацки вспомнил легенду о своем рождении, которая следовала за ним по жизни как тень.

Под светом рекламы «Save Two Cents Shopping at Eagle» все вдруг показалось ему бессмысленным, смешным, глупым. «Сэкономь два цента, покупая у Орла». Послушай, два цента! У «Орла», а он символ Америки. Надо же, а вот он, переезжая в Америке с места на место, не видел ни одного орла. На парящих в небе орлов он смотрел возле монастыря Увац, а еще на острове Црес и в Хомольских горах в восточной Сербии.

– Дикая страна это естественное место обитания диких птиц! – усмехнулась после этого перечня Джорджи Вест. – И диких людей! – добавила она. Она была права. Нет ни одного поколения Арацких, которое бы не пережило хоть одну войну, не стало бы свидетелем хоть одного покушения, а это были покушения, жертвами которых становились не только главы государств, но и королевы, и аристократки, причем одна из них носила под сердцем плод[5]. Кто знает, какая судьба уготована Дамьяну? Данило напряг слух. Женщина, лежащая рядом с ним, что-то пробормотала насчет того, кто задолжал ей двести долларов. «Two hundred dollars owes me a son of the bitch!»[6]. Уж не он ли это? Чепуха! Он понятия не имеет, кто она такая! Данило протянул руку к тому месту, где должна была находиться настольная лампа, забыв, что уже пытался сделать это, но не обнаружил ни лампы, ни столика, точно так же как и теперь. Значит, все это не сон!

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?