Вот почему на уроке математики я никак не могла сосредоточиться. Пока мы повторяли таблицу умножения, я всё думала, что произойдёт, если учитель поймает нас с поличным. Впрочем, дети в кино совершают гораздо более смелые поступки, например тайком проникают в логово преступников. Так что я, пожалуй, всё-таки осмелюсь пробраться в четвёртый класс.

Представляете, когда на переменке мы тихонько прошли по коридору и поднялись по лестнице на второй этаж, дверь четвёртого класса оказалась не заперта! Она даже была чуть приоткрыта.

Сердце у меня стучало как сумасшедшее, Тинеке призналась, что и у неё тоже, зато Кики храбро толкнула дверь и осторожно заглянула внутрь. Потом она повернулась к нам и прошептала: «Горизонт чист!» Так говорят, если хотят сказать, что опасности нет. Мы вчетвером пробрались в классную комнату, и я направилась к переднему столу, Тинеке – к столу у окна, Кики – к столу напротив, Каро – в конец класса. Нам очень повезло, что на четырёх девочек оказалось ровно четыре стола – каждый для шести учеников.

Я почти закончила со своим столом и просмотрела все тетрадки на всех местах, кроме последнего (судя по всему, там сидела девочка, потому что вещи были аккуратно сложены, рядом стоял ранец с рисунком из симпатичных маленьких зонтиков), и вдруг раздался крик:

– Что вы тут забыли?!

Я чуть не умерла от испуга, а Тинеке пискнула так громко, что её наверняка услышали даже в учительской, и я подумала, что сейчас прибежит директор или завхоз, чтобы посмотреть, не прищемил ли кто-нибудь палец.

– Попались! – вскричал хриплый голос. – Ну и что вы здесь делаете?

Я осторожно подняла взгляд и увидела двух ребят, один из которых стоял с мокрой губкой в руках, другой – с коробкой мела. И тогда мы поняли, что это дежурные по классу. Они-то и оставили дверь открытой. Хотя дежурные, конечно, должны её запирать.

– Мы только… – начала я, не зная, что сказать в своё оправдание. Я очень надеялась, что ребята на нас не настучат.

Кстати, одного мальчика звали Антон, он отличный футболист. Я знаю это потому, что он живёт рядом с Каро. Второго я раньше не видела – похоже, он был новеньким. Он был круто пострижен, на нём был модный свитер и прикольные высокие ботинки. И я подумала, что если валентинку отправил он, то это не так уж и плохо.

– Итак? – спросил Антон, загораживая выход. – Что скажете?

– Мы искали спортивную сумку Тинеке, – выпалила я. – Она пропала!

– И ты решила, что её стащил кто-то из нашего класса?! – воскликнул второй мальчик хриплым голосом. – Серьёзно?!

– Не стащил! – вмешалась Тинеке. – Просто взял по ошибке!

Антон покрутил пальцем у виска.

– А почему вы роетесь в наших тетрадях? – спросил он. – Я всё видел!

Я боялась, что сейчас он позовёт на помощь и нажалуется директору (который, к счастью, не пришёл на шум), а тот позвонит родителям и расскажет, как их дочь на перемене рылась в чужих тетрадях в чужом классе, и мама с папой придут в ужас. С директором родители общаются без особой радости, я знаю это от Пети.

Не могли же мы рассказать директору школы, что разыскиваем автора любовной открытки! Говорить о сердечных делах всегда неловко.

– Итак? – повторил Антон, надвигаясь на меня с угрожающим видом. – Говорите правду – или хуже будет!

Вдруг вперёд вылезла Каро.

– Хватит ругаться, Антон! – крикнула она. – Вас это не касается, к тому же вы сами оставили дверь открытой! И если не отпустите нас сейчас же, я расскажу маме, кто позавчера накидал жидкой грязи в наш почтовый ящик!

Антон заявил, что он тут ни при чём и Каро не сможет ничего доказать. Но он уже сделал шаг в сторону, и мы, воспользовавшись шансом, сбежали из их класса.

– Про отпечатки пальцев слышал? – победно воскликнула Каро. – Ну как, вам всё ясно?

Антон кивнул, а второй мальчик смутился. Он мне очень понравился, и я подумала: жаль, что не знаю, за каким столом он сидит. Тогда, возможно, я смогла бы взглянуть на его тетрадь ещё разок.

– Ну и валите отсюда! – крикнул нам вслед Антон. – Глупые девчонки!

Нам ужасно повезло, что он сосед Каро! Иначе она не знала бы про грязь в почтовом ящике и нам было бы нечем его шантажировать!

– Надеюсь, твой возлюбленный не Антон! – заметила Тинеке. – Или это он, Тара?

Каро заявила, что знает почерк Антона уже тысячу лет, и это явно не он. И на столе, который она осматривала, ни один почерк не подошёл.

Кики, Тинеке и я тоже не нашли ничего похожего.

– И что это значит? – спросила Кики. – Валентинку точно написал кто-то из нашей школы!

Ответ мы так и не нашли, да и перемена уже закончилась. Пожалуй, я даже почувствовала некоторое облегчение, ведь я всё ещё не знала, что мне делать с Винсентом, когда найду своего поклонника.

После школы я сразу села за домашнее задание, потому что мама всегда говорит: сначала дела, а потом развлечения. Вот почему, пока я не закончила с математикой, мы не пошли кататься на коньках. С умножением на двенадцать и тринадцать я разделалась легко, а вот задачки на деление оказались посложнее. И всё же я справилась!

Тинеке знала, куда мы собираемся, оставалось позвать Фритци и Юл. За обедом Петя самым наглым образом заявил, что тоже хочет с нами. И я поняла, что тогда придут и Винсент с Лорином.

Теперь нужно было выяснить, подходят ли мне старые коньки, ноги-то растут очень быстро. К счастью, коньки были всё ещё впору. В прошлом году ботинки на мне просто болтались, и я надевала по три пары носков, чтобы нормально кататься, зато теперь пришлось чуть подогнуть пальцы, чтобы они поместились. Мама сказала, что если катаешься раз в году, то ничего страшного не случится. Для нашего кошелька совершенно необходимо, чтобы коньков детям хватало хотя бы года на два.

А вот с Петей так не вышло. Я как раз протёрла свои коньки влажной тряпочкой (в подвале всё становится ужасно пыльным) и подумала, что неплохо бы их почистить, чтобы смотрелись покрасивее, и тут на лестнице появился Петя.

– Чёрт побери! – крикнул он. – И что это за фигня?

Мама велела ему не чертыхаться и не говорить слово «фигня». Брат ответил, что по-другому это и не назовёшь: коньки ему ужасно малы, ноги застряли в самом начале.

Увы, он не ошибся. Кататься ему было не в чем, и я поняла, почему он так злится.