– А что, не видно? Ладно, не дуйся! Я вчера погорячилась, – подруга виновато заглядывала мне в глаза.

– Ой, только не надо сейчас кота из Шрека изображать!

Лелька свела брови домиком и смотрела на меня, не мигая. Не выдержав, я засмеялась.

– Ладно, давай рассказывай, я же вижу, что тебя сейчас разорвет от эмоций.

Она взвизгнула и бросилась обниматься. Тут монотонность школьного двора разорвал звук двигателя. Я вздрогнула и обернулась. Это был он. Рейнард Тиган на своем черном хищном мотоцикле. Вернее, то, что это наш новоиспеченный учитель английского мы убедились, когда он остановился и снял шлем. Я как завороженная наблюдала, как его волосы цвета ночи рассыпаются по плечам. Меня бросило в дрожь. Набатом колотилось сердце. Я, не отрываясь, следила за тем, как он стягивает с руки перчатку и расстегивает куртку, оснащенную защитой. Странно, никогда не обращала внимание, что специальная одежда для мотоезды, выглядит столь сексуально. Господи, о чем я думаю! Появилось непреодолимое желание сбежать как можно дальше.

Рядом засопела Лелька. Она тоже не отводила влюбленных глаз от приближающегося к нам мужчины. Он скользнул по мне безразличным взглядом, вежливо улыбнулся моей подруге и скрылся в дверях школы. Я выдохнула. Схватив меня за рукав, Лелька потащила меня следом за ним.

– Представляешь, – полушепотом вводила меня в курс дела влюбленная дурочка, – мы вчера катались по городу. Он показал мне такие красивые места. Оказывается, когда садиться солнце, над рекой разливается такой обалденный закат. Ты меня слушаешь?

Я активно закивала.

– Так вот, – продолжала вещать подруга, – он меня спросил, что такого необычного я увидела в его глазах. А я возьми, да и ляпни, что они у него светятся зеленым светом.

– Он тебя в дурку не сдал?

– Нет, – она сияла как медный таз, – он обрадовался! Говорит, что не каждому дано такое увидеть.

У меня глаза на лоб полезли. Так, значит, это не глюки?

– Лель, может, не стоило ему об этом говорить?

– Уверена, что как раз, стоило! Он знаешь, как на меня смотреть после этого стал! У меня мурашки по коже побежали!

Да уж, это он умеет.

– А потом, – она понизила голос до шепота, – он прижал меня к себе, и его лицо оказалось совсем рядом с моим. Клянусь, я дышать перестала. Думаю, ну все, вот оно! А он на миг застыл, потом что-то ругательное прошипел, извинился, сказал, что ему срочно нужно вернуться. Я от разочарования чуть не взвыла! Представляешь, он меня отвез домой и умчался.

– Да уж, сочувствую!

– Ну, ничего, – глаза Лельки горели решимостью, – сегодня я его не упущу.

– Лель, – попыталась я ее вразумить, – для него это статья.

– А кто об этом будет знать? – фыркнула подруга.

Начался урок и разговор, слава богу, прекратился. Я была рада, что мы с Лелькой помирились. Люблю я ее, безголовую. Но ее одержимость учителем меня напрягает. Не к добру все это.

Я наблюдала за Коляном. Он был, как всегда, рад меня видеть, предельно вежливо общался, но я не могла отделаться от мысли, что он на меня обижен. Чувствовался какой-то холодок от него. Потом я вспомнила главную причину, почему Колян на меня обижен – Глеба. На душе тут же посветлело. Моя ладонь до сих пор таила в себе память его прикосновения. Я сжала ее в кулак. «Сходишь со мной на свидание», – его голос у самого моего уха заставил прокатиться по телу горячую волну. В животе затрепетали бабочки.

– Чего ты улыбаешься? – подозрительно спросила Лелька.

– Просто очень хорошо! – ответила я.

– Ну-ка, колись, – прищурилась она, – Колян? – она выразительно задвигала бровями. Я покачала головой.

– Глеб.

– Что? Тот самый? И ты молчишь?

– Я не молчу.

– Рассказывай!

– Лель, – взмолилась я, – урок идет. Сейчас получим обе. Давай потом.

– Ладно, только не думай, что легко отделалась.

На уроке английского я нервничала, если честно. Как ни странно, наш учитель был на редкость задумчив и поэтому особого интереса к ходу урока не испытывал. Меня не трогал вообще. Тем лучше. Лелька немного расстроилась. На нее тоже не обращали никакого внимания.

– Может, у него проблемы какие-то? – предположила она. Я согласно кивнула.

На большой перемене мы пошли в столовую. Сев в самый укромный уголок мы принялись секретничать. Я рассказала, как вчера встретила парня своей мечты в кинотеатре.

– Я думала, он меня даже не помнит, – рассказывала я, – а он меня увидел и сам ко мне подошел, заговорил, даже по имени назвал.

– Вот видишь, – поучала подруга, – а ты сидишь в своих книжках и ничего вокруг не замечаешь. Ну, так и что?

– Он купил билет на тот же сеанс, что и мы с Коляном. Сидел рядом с нами и держал меня за руку.

– Романтика! – протянула Лелька.

– Он спросил, схожу ли я с ним на свидание.

– Я надеюсь, у тебя хватило ума согласиться?

– Лель, – моему возмущению не было предела, – ты думаешь, я упущу свой шанс? Да он мне снится каждую ночь!

– Кто тебя знает.

– Сама такая.

– Я тоже тебя люблю!

Мы засмеялись.

– Ну а дальше что?

– А дальше, он сказал, что ему срочно нужно идти и ушел.

– Грустно все это. Мой Рейнард тоже так ушел.

– О! Уже твой Рейнард?

– Олечка, таких мужчин как он не отпускают. Если он мне дал малюсенький шанс, я его не упущу. Я на все готова!

– Губу закатай! – услышали мы рядом с собой голос Марьяны.

– Шла бы отсюда, Пенелопа! – Лелька разозлилась.

– Прям, бегу и падаю!

– Беги, беги! Только не упади! – напутствовала я.

Наша красавица презрительно фыркнула и направилась на выход из школьного общепита. Я наблюдала, как она, гордо подняв голову, идет на высоченных каблуках. Пробегавшего мимо первоклашку с целым подносом еды, увидела лишь тогда, когда наша гордячка нечаянно его толкнула. Бедняга пацан, еще пытался удержать равновесие, ухватившись за Марьяну. Та, не ожидая подобного подвоха, резко затормозила, но не удержалась на своих лабутенах, упала на пятую точку, увлекая за собой мальчишку с подносом. Раздался звон посуды и ненормативная лексика. Это наша первая красавица разъясняла окружающим куда им всем стоит податься вместо того чтобы таращиться на нее бедную. Бедный первоклашка пустился в рев. Марьяна предприняла попытку встать, размазывая кашу, стекавшую у нее по лицу, но у нее это не вышло. Ноги разъехались, и она снова упала на свой зад.

Столовую огласил гомерический хохот. Громче всех смеялась Лелька.