Кто-то может мне возразить, что не все должностные лица, числящиеся по военному ведомству, ссучились, что есть среди них так называемые настоящие офицеры. Некоторые противопоставляют основной армейской массе военную элиту – ВДВ, морскую пехоту, спецназ, офицеров РВСН и ВВС. Аргумент смехотворный. Генералы Грачев и Лебедь вышли как раз из этой «элиты», и именно благодаря им нынешний режим смог утвердиться в Кремле. Ельцинский министр обороны Игорь Родионов тоже выходец из «элиты», да еще и «интеллектуал» (возглавлял в 1992–1996 гг. Академию Генерального штаба). Может быть, стоит напомнить, какую должность занимал боевой генерал Громов? Его бывшие братья по оружию – генералы Аушев, Дудаев и Руцкой – тоже с легкостью забыли о присяге, как только впереди замаячила возможность пролезть к кормушке. Зато двое последних яростно бились, не жалея чужих жизней, как только их попытались от власти отлучить. Армейская элита, мать их!

Что бывает, когда военные устраивают переворот, неправильно оценив ситуацию, свои силы и влияние? Получается фарс. В Мадриде 23 февраля 1981 г. несколько десятков фалангистов во главе с подполковником Антонио Техеро захватили испанский парламент, объявив депутатов заложниками. Но когда Техеро попытался объявить о введении в стране военного положения, депутаты его освистали. Ни одна воинская часть не поддержала переворот. Через 18 часов, не выдержав потока оскорблений депутатов, фалангисты сдались. Но у Антонио Техеро все же были какие-то представления о чести, были идеалы. А какие идеалы у представителей нынешнего офицерского корпуса РФ? Дальше денег, барахла, карьеры и бухла сфера их интересов чаще всего не распространяется.

Классический пример военного переворота дает нам Чили образца 1973 г. Все четыре непременных условия, необходимых для этого, были соблюдены. Президент – социалист Сальвадор Альенде – не пользовался широкой поддержкой в стране, да и вообще, главой страны он стал по недоразумению, получив на выборах 1970 г. всего 36 % голосов избирателей. Несмотря на популистские шаги, как то: национализация американских компаний и медных рудников, социалисты не сумели получить большинства на парламентских выборах тремя годами позже. Таким образом, путь на социализацию Чили и тотальное огосударствление промышленности не пользовался поддержкой в стране, а резкое ухудшение отношений с США усугубило экономический кризис, спровоцировало инфляцию, что еще более подорвало доверие населения к власти.

Армия в Чили традиционно воспринималась как носительница католической идеи (в стране 90 % населения – верующие католики). Вооруженные силы были спаяны дисциплиной, кастовой солидарностью и не подвергались политическим влияниям извне. Если армия, будучи расколотой политически, не выступает во время переворота единым фронтом, путч быстро превращается в гражданскую войну, как это произошло во время франкистского мятежа в Испании в 1936 г., но в Чили армия была монолитной. Что касается генерала Аугусто Пиночета Угарту, то он пользовался в вооруженных силах непререкаемым авторитетом. Будущего диктатора отличало одно уникальное качество – абсолютная личная честность и бессребреничество, что безусловно поднимало его авторитет в глазах населения, особенно в сравнении с бойким популистом Альенде, который считал, что умение ловко соврать лишь украшает политика.

План переворота был тщательно подготовлен генеральным штабом, который до своего назначения главнокомандующим возглавлял Пиночет. Действовали путчисты более чем энергично. В 8 часов 30 минут в день переворота, 11 сентября 1973 года, главнокомандующий обратился по радио к чилийскому народу. Суть обращения состояла в том, что президент Альенде и его приближенные готовят в стране марксистский переворот и в этих условиях вооруженные силы берут власть в свои руки, дабы спасти родину. Военные приказали СМИ прекратить передачу информации, направленную на поддержку правительства, иначе обещая их уничтожить. Через полтора часа после заявления по радио, в 10 часов, начался обстрел дворца Ла Монеда, где находился президент. В 11 часов Альенде было предложено сдаться, он отказался. В 12 часов президентский дворец был атакован авиацией, а к 15 часам – занят войсками. Для захвата власти военным потребовалось менее восьми часов.

Свое обещание репрессий нелояльным журналистам путчисты выполнили в тот же день. В радиостанции, которые осмеливались передавать последнее обращение к нации президента Альенде, либо врывались военные и расстреливали всех на месте, либо их уничтожали с воздуха боевые самолеты. Это помогло в течение суток взять под контроль чилийские СМИ и заставить обделавшихся от страха журналистов петь хвалу спасителю Чили от красной угрозы. Кстати, слухи о красном перевороте имели под собой некоторую почву. Альенде собирался распустить враждебный ему парламент, противостояние с которым достигло большого накала.

Широкие слои населения продемонстрировали если не поддержку, то молчаливую лояльность военным. Пиночет призвал жителей столицы не выходить из домов, и улицы были совершенно пустынны. Никто не ринулся спасать непопулярного Альенде, несмотря на призывы некоторых проправительственных радиостанций. Дворец Ла Монеда защищали всего 40 охранников президента, которые были полностью уничтожены в результате скоротечного боя.

Пассивность населения – важнейшая предпосылка удачного путча. Стоит только толпам выйти на улицу, как переворот рискует превратиться в фарс. Если солдаты не стреляют в народ, это деморализует армию, если они убивают мирных жителей, то превращаются в палачей и армия теряет всякую поддержку. Это чилийские путчисты прекрасно понимали, поэтому их репрессии хоть и были жестокими, но носили «точечный», если так можно выразиться, характер. Активные противники диктатуры были решительно уничтожены, остальные деморализованы. Репрессиям, о которых красочно повествуют социалисты, за время диктатуры подверглось менее 1 % населения. К тому же не стоит забывать, что среди «невинно репрессированных» были не только политические противники режима, но и масса уголовного элемента, с которым военные совершенно не церемонились. Зато преступность в стране почти исчезла.

Конечно, режим Пиночета был отвратительным, однако он дал обывателю то, что тот жаждал – стабильность. В 1978 г. 75 % чилийцев поддержали на референдуме политику диктатора. Проще всего, конечно, объявить результаты народного волеизъявления сфальсифицированными. Но я бы рекомендовал учесть и такую особенность: ни один диктаторский режим не устраивает референдума, если не уверен в абсолютной поддержке масс. В противном случае военные всегда обходились без этого спектакля. Скажем, референдум о присоединении Австрии к Германии нацисты провели с большой помпой, поскольку результат был очевиден. В случае же с вхождением в состав рейха протектората Богемии (Чехия) они обошлись без этой формальности. В 1980 г. 76 % избирателей высказались за предложенный Пиночетом проект конституции, и даже в 1988 г. он, хоть и проиграл плебисцит, но набрал 43 % голосов – больше, чем Альенде в 1970 г. Никакого экономического чуда, о котором трещали в начале 90-х годов наши доморощенные либералы, в Чили во время диктатуры не произошло. Была именно стабильность, инфляция находилась под контролем, преступность была подавлена, и этого оказалось достаточно, чтобы Пиночет длительное время пользовался поддержкой масс. Этим его правление отличалось от других диктаторских режимов в Латинской Америке – более жестоких, коррумпированных и непопулярных…