Недоумевая, Алексей вскрыл реактор. В глаза ему сразу бросился светящийся диск счетчика излучений. «Ионизация нарастает! — кричал его красный зрачок. — Уходи!..» Вероятно, многочисленные короткие замыкания, о которых свидетельствовали оплавленные, сгоревшие концы проводов, сердечников и реле, вывели из строя защитные каскады реактора, и теперь его излучение просачивалось наружу, увеличиваясь с каждым мгновением. Алексей еще раз взглянул на счетчик и отпрянул. Пять тысяч рентген в час!.. Выше этого предела скафандры уже не защищали. Он стал выносить тела товарищей из опасной зоны.

Мерно грохотал фиолетово-изумрудный прибой, ему вторил глухой шум деревьев на опушке леса, а Руссов, тяжело переставляя непослушные, будто свинцовые ноги, все отмеривал мучительно длинные метры: восемьдесят шагов с тяжелой ношей до опушки, восемьдесят — обратно. Опустив на землю последнего космонавта, он забылся в каком-то странном полусне…

Когда Алексей с трудом поднял голову, ярко-желтое веко заходящей Альфы уже скрывалось за красноватым горбом лесистого мыса.

«Что делать? — снова мучительно размышлял он. — Атомоход неисправен. До «Паллады» двадцать километров».

Ему только бы добраться до корабля. Но резервный гравиплан существует лишь в виде более или менее крупных узлов и деталей, укрытых в грузовом отсеке. Одному не собрать машины — по крайней мере, до тех пор, пока он не будет знать ее устройства и взаимодействия частей так же хорошо, как знали Конт и другие.

Идти налегке в звездолет, бросив здесь товарищей, и приниматься за изучение и сборку гравиплана? На это уйдет несколько месяцев. А товарищи не могут находиться здесь более суток. Необходимо как можно скорее погрузить их в спасительный холод гипотермии. Он в отчаянии повел головой. На фиолетовом небосводе догорала желтая заря. «Не уйдешь отсюда!» — казалось, говорила ему она. «Да, да, не уйдешь, не выпустим!» — зловеще кивнули еще алевшие в лучах Альфы верхушки гигантских «папоротников». И даже равнодушные ко всему звезды, рассыпавшиеся высоко в небе узорами незнакомых созвездий, перемигивались злорадно и многозначительно….

Алексей опять подошел к атомоходу. Носить по одному человеку в звездолет? Одиннадцать раз туда-обратно. Двадцать километров и еще двадцать… Полмиллиона шагов, и половину пути с тяжелым грузом. Он понял, что это ему не под силу.

Ночь наступила внезапно. Он ощупью нашел защелки и в раздумье поглядел на пластмассовые борта атомохода. «Болван! Вот же платформа для ручной перевозки!» Он быстро нашел необходимые инструменты и, включив нашлемный прожектор, приступил к работе. Снял борта, пробил на передней кромке каждого по два отверстия, затем продел в них гибкий канат и, впрягшись в лямки, почти бегом потащил обе «платформы» к чернеющим вдали телам товарищей.

Бережно разместив космонавтов на обеих платформах, Руссов со вздохом подумал о том, что, пожалуй, оба «поезда» сразу ему не свезти. На каждом листе— шесть человек, полтонны драгоценного груза. Он напрягся и потянул одну из платформ. Та тяжело сдвинулась с места. «Да, нелегко… однако ничего не поделаешь». Он решительно впрягся в первый «поезд».

Стало совсем темно. Нашлемный фонарь бросал вперед дрожащий, неверный луч света. Первобытный лес встретил Алексея мраком, настороженным молчанием, изредка нарушаемым хлопаньем крыльев уснувшей птицы да какими-то неясными шорохами. Он внутренне содрогнулся, но вскоре успокоился, вспомнив, что у него есть мощный лазер. Алексей остановился, зарядил излучатель и передвинул рычажок генерации в рабочее положение. Теперь лазер мог своим лучом расплавить самые твердые породы.

Алексей останавливался через каждые сто метров. Сердце отчаянно колотилось, не хватало дыхания, каждый новый шаг вперед был пыткой. Нечеловеческие усилия вскоре окончательно истощили его. Мускулы ног и рук отказывались повиноваться. Лямка невыносимо резала плечи, плотно вдавившись в ткань скафандра. Но он шел, тяжело переставляя ноги, делая в час не более километра. Лесу, казалось, не будет конца. Он потерял представление о времени и месте, но все шел и шел, спотыкаясь, падая, вставая, чтобы сделать два-три судорожных рывка вперед, и снова падал. Наконец, однажды упав, он попробовал подняться и не смог. Тяжелый сон сковал его усталое тело.

Проснувшись, он не сразу вспомнил, что с ним и где он. Уже брезжил рассвет. Верхние листья растений затлелись золотыми искрами, впереди, в просветах деревьев зеленело небо. Он посмотрел сквозь прозрачную ткань скафандра на одеревеневшие руки: пальцы распухли, а ладони болезненно горели. Удивленно вглядывался он в просыпающуюся красоту чужого утра. Оказывается, он уже почти достиг границы леса.

Это придало новые силы. Алексей встал, смахнул капли росы, растекшиеся по стеклам шлема, и снова двинулся вперед. Вдали у горизонта уже сверкал корпус «Паллады»…

Наконец он достиг звездолета, но у входного люка снова упал и, обессиленный, целый час оставался недвижим.

В конструкции входных и выходных люков было предусмотрено все: едва он осторожно нажал диск, скрытый в углублении корпуса, как со звоном отскочила крышка люка, и сразу же мощно загудел воздушный поток биологической экранировки. Автоматический подъемник доставил его и платформу с товарищами в первый тамбур. Люк мгновенно захлопнулся. Во втором и третьем тамбурах биологическая обработка, производимая автоматами, уничтожила все бактерии и вирусы, какие могли быть внесены.

…Поспешно сняв шлем, Алексей схватил термос с освежающим напитком. Долго и жадно пил — и все не мог напиться… Потом бросился освобождать товарищей из скафандров. С болью в душе ощущал он, как холодны их руки.

Закрывая прозрачную крышку гипотермического резервуара, он с тщетной надеждой всматривался в застывшее лицо Варена, пытаясь найти в нем искру жизни, услышать хотя бы слабый стон, который рассеял бы гнетущее безмолвие, царившее в звездолете, — и воображение снова перенесло его на берег фиолетового океана, где ждали помощи остальные, и среди них Наташа. Пока он торопливо утолял голод, его глаза не отрывались от экрана: «альбатрос», продолжая описывать круги над атомоходом, с бесстрастной точностью посылал на экран изображения. Второй «поезд» с космонавтами по-прежнему темнел на опушке леса. По океану шли гигантские валы, свежий ветер срывал с них пенные гребешки. Несколько раз мелькнули головы и туловища каких-то странных чудовищ и скрылись среди пляшущих водяных гор. Алексей встал и выключил экран, одновременно послав телепередатчику команду возвратиться в корабль.

Спустя некоторое время Алексей уже был в пути. «Успеть бы до ночи вернуться в звездолет», — думал он, подгоняя себя. Но, войдя в лес, понял, что это не удастся: «день» здесь был гораздо короче, чем на Земле. Его чувства притупились уже настолько, что он не испытывал никакого страха перед неприятной перспективой вторичного ночного путешествия через джунгли. Он посмотрел вверх, на глухо шумящие вершины деревьев. В просветах между ними не было видно звезд. Было темно, как в угольном мешке. Алексей ускорил