— Спи, — велел Дже Хён и вышел, оставив меня наедине с моими мыслями. Еще немного подумав о том, будет ли возможность расспросить дракона, я как-то незаметно уснула, проваливаясь в бессвязную череду коротких видений, где на поверхности воды пылал огонь, а в небе брызгами выстилались разрозненные иероглифы.

Меня разбудил скрип двери и едва слышный извиняющийся шепот. Повторный скрип известил о том, что неизвестный нарушитель покоя скрылся. За стеной тихо прошуршали чьи-то шаги, а потом я различила приглушенные голоса и смех.

Интересно, что это все значит?

Я села и откинула одеяло. Чувствовала я себя если не совершенно здоровой, то определенно живой. В пересохшем горле саднило, но, осмотревшись по сторонам, я не обнаружила ни кувшина с водой, ни даже какой-нибудь чашки с очередной порцией гадкого лекарства. Или хозяин был уверен, что я быстро поправлюсь, или мне просто забыли принести отраву. Надеюсь, все же первое.

Посидев несколько минут и не дождавшись от тела никаких признаков недавней лихорадки, кроме ломоты и головной боли, я встала. Из комнаты было два выхода, и пришлось еще несколько секунд помучить память, надеясь выяснить, куда мне можно высунуть нос, а где его мне оборвут раньше, чем переступлю порог.

Воспоминания не принесли результата, так что я попросту наугад выбрала одну из двух одинаковых деревянных панелей, расположенных в противоположных стенах, понадеявшись, что туфли стоят рядом с ней не случайно, и сдвинула на несколько сантиметров. За дверью обнаружился широкий коридор, судя по всему, объединявший внутреннее и внешнее крыло ханока.

Хмыкнув, я перешла ко второй двери. За ней начинался двор с садом, беседкой и парой небольших хозяйственных построек со стороны кухни. Это место в доме любой человек, а особенно уставший работник и голодный гость узнавали сразу же по печной трубе с уютным дымком над ней.

Жилой дом, в котором не жалеют дров на отопление, — это ли не счастье? В таком ханоке всегда есть если не добрая, так терпеливая тетушка, с легкой руки которой девушке-ноби может перепасть чуть больше очередной порции капусты или кукурузы.

Куда хуже на рисовых полях.

Опыт полевой работы хоть и оказался для меня кратким, но врезался в память настолько, что я никогда не хотела бы вновь оказаться среди других рабов под палящим солнцем.

— Нужно что-то?

От неожиданности я едва не подпрыгнула и, не скрывая испуга, уставилась на аккуратно одетую пожилую женщину. Выглядела она очень просто, даже украшений в волосах я не заметила. А без этого не определишь, смотришь на госпожу в домашнем облачении или на домоправительницу.

— Простите меня, — едва слышно пробормотала я и склонилась в поклоне.

— Что вы, что вы! — тут же всплеснула руками женщина. — Не стоит так. Господин Ким велел заботиться о своей подопечной, а вы поклоны отбиваете!

Ким? Значит, его фамилия Ким? Уже хоть что-то.

— Простите, я не знаю, как к вам обращаться… А можно мне воды?

— Звать меня Ксия. — Женщина улыбнулась и указала на маленький столик на террасе. Рядом с ним лежала пара циновок, на которые можно было присесть.

— А я не помешаю, Ксияши? — спросила я, добавив уважительное обращение, раз женщина сама не обозначила свой статус.

От мысли, что я смогу сесть вот так, на виду у каждого, кто выйдет во внутренний двор, меня бросало в дрожь, но женщина ободряюще улыбнулась.

— Господа сейчас по делам отправились и, думаю, не скоро вернутся, — уверенно ответила Ксия. — А больше здесь никого нет, кроме слуг. Господин Чхве живет уединенно с тех пор, как обосновался в Кенджу.

Значит, этот дом принадлежит некоему господину Чхве. Интересно, чем же он занимается? Ханок довольно большой, если судить по просторному внутреннему дворику, и крыт черепицей, что могут себе позволить лишь богатые люди.

Ксия, оставив меня преодолевать сомнения, отправилась на кухню, а я еще несколько минут стояла и пялилась на столик. Интуиция подсказывала, что садиться здесь не стоит, но я все же доверилась женщине и устроилась на циновках.

Весна вовсю вступала в свои права. Персиковые деревья вокруг беседки густо покрывали едва распустившиеся алые бутоны, за которыми не было видно листьев. Приятный аромат, подхваченный чудом проникшим сюда ветерком, плыл по двору, наполняя сердце необъяснимой радостью.

Тишина и покой.

Как давно этого не было…

Зажмурившись, я глубоко вздохнула, нёбом ощущая сладковатый персиковый аромат, и улыбнулась.

— Хорошо…

— Господину Чхве здесь тоже очень нравится, — перебила мои размышления Ксия.

Юная девушка с большим подносом в руках и в таком же простом наряде, как и сама Ксия, ловко и быстро прошла вслед за ней по террасе. Через минуту передо мной на столик выставили чайник, чашку и несколько блюд с закусками. Не ожидав ничего подобного, я осторожно взглянула на женщину, а та лишь пожала плечами:

— Вам стоит поесть.

— Благодарю, Ксияши. — Я поклонилась и перевела взгляд на чайник, из носика которого поднимался приятный пар.

Служанка уже успела отойти, и краем глаза я заметила, как она о чем-то шепчется с еще парой девушек в дверях кухни. Обратив внимание на мой скрытый интерес, Ксия обернулась и тут же громко прикрикнула на них, напомнив им о работе.

Оставшись в одиночестве, я долго просто сидела и любовалась солнечными бликами на бледно-зеленой поверхности чайника, прежде чем впервые за эти годы без спешки наполнить чашку ароматной золотисто-янтарной жидкостью. Пар спиралькой закручивался над чашкой, создавая иллюзию странного момента, где лишь скорость остывания чая имеет значение.

Я улыбнулась и прислушалась. Конечно, тишина царила только в моем воображении. В дальней части дома сердито переговаривались, но, кроме интонаций, я ничего не могла разобрать. В кухне о чем-то спорила с Ксией неизвестная мне и, судя по хриплому голосу, пожилая женщина. Где-то очень близко открыли и закрыли двери, по деревянному полу прошелестели быстрые шаги.

Такие простые и приятные звуки, если знаешь, что тебя они не касаются.

За стенами ханока звуков было еще больше — там жил город. И даже плеск Хенсанган не мог заглушить шум людских потоков, заполняющих улицы.

Ветер взметнул очередное облачко пара и унес ввысь, собираясь затеряться в ветвях звонких сосен на вершине горы Мунбоксан, видимой даже отсюда.

По спине пробежал маленький табун довольных мурашек, и я, подхватив чашку, сделала первый глоток, наслаждаясь каждой секундой. Неизвестно, когда в следующий раз — и будет ли такое вообще! — мне удастся посидеть вот так, не торопясь и не боясь наказания. Засиживаться я не собиралась: несмотря на отличную погоду, хотелось вернуться обратно в комнату и растянуться под прогретым от пола одеялом.