— Мне казалось, эти торгаши давно перестали участвовать в подпольных войнах, — осторожно с заметной толикой презрения произнесла Илинея.

— Участвовать? — удивленно усмехнулась старушка. — Милая, ты, вроде, неплохо осведомлена о ваших аристократах, должна бы знать, что Венделия уже давно нигде не участвуют, они устанавливают правила. И каким бы хлебушком не притворялся наш «простой террский министр», именно его семья дергает за ниточки.

— Плевать! — резко ответила Рида. — Мы не собираемся обсуждать теории заговоров и копаться в политическом навозе! Михель сказал, что мимо Холмов идет поезд до Рейнхарма, и тем лучше, чем быстрее мы на него попадем. Из-за ваших людей мы уже потеряли немало времени и ресурсов!

— Почему вы просто не сели на поезд или дирижабль в Сильвероне? — женщина поднесла почти пустой стакан к лицу, демонстративно отпивая из него и поглядывая поверх каемки на девушек, как на совершенно недалеких.

— О! Мы пытались. Теперь у меня несколько трещин в костях и два пулевых ранения! Оказалась, министру безопасности и его ручным маньякам очень не нравится, когда их незаконную деятельность освещают на радио, — преувеличенно будничным тоном протараторила Рида и, откинувшись на спинку кресла, сцепила пальцы в замок, сложив их на животе.

— А когда мы последний раз пытались сесть на дирижабль, он взорвался, — безнадежно вздохнула Илинея.

Женщина закашлялась, подавившись водой, но лишь отмахнулась, когда колдунья дернулась в ее сторону. Прокашлявшись, она вытерла иссушенной морщинистой рукой выступившие слезы.

— Ну что ж, — Маргарет отдышалась, — в этот раз рам тоже не повезло, — со стороны Риды послышалось невнятное ворчание. — Дорогу из Беланша перекрыли месяц назад, ремонтируют железнодорожные пути.

— Прекрасно. Просто восхитительно! — Рида подскочила с кресла, начав нервно расхаживать по гостиной. — И что теперь? Мы с горем пополам выбрались из Сильверона не затем, чтобы вернуться туда! Или нам теперь здесь ошиваться, пока поезда не запустят?!

— Исключено! — спокойным, но безапелляционным тоном ответила старушка. — Ваше появление взбаламутило все поселение. В покое вас не оставят, — с этими словами она так же поднялась на ноги и строго посмотрела на девушек. — Я позволю остаться вам на ночь и пополнить запасы, но после обеда вас здесь быть не должно. Я не знаю, почему человек Венделия решил помочь вам: из благих побуждений или за этим стоит нечто иное, а значит я не могу позволить вам большего, чем успешно покинуть это поселение. На этом закончим. Постелиться можете в гостиной, кухня в противоположной стороне дома.

— Этого более, чем достаточно, — кивнула Рида. — Спасибо вам!

Женщина на пару мгновений замерла, одаривая гостий тяжелым взглядом.

— Не заставляйте старуху жалеть о ее решениях, — покачала головой Маргарет и скрылась за дверью спальни.

Тяжелая деревянная дверь плотно закрылась, отделяя девушек от хозяйки дома. В гостиной густой удушающей дымкой повисло молчание. Тишина, разрываемая лишь боем капель по стеклу и раскатами грома на улице. Рида встала позади кресла и оперлась руками на его спинку, задумчиво вглядываясь во мрак деревни за окном. Нервными, дергаными движениями она отстегнула с ноги сумку и положила ее на сиденье, пристально посмотрела на притихшую подругу и, едва та обратила на нее внимание, кивнула в сторону кухни. Илинея неловко слезла с софы. Морщась от ощущения тысяч иголочек, впивающихся в затекшие ноги, она похромала за Ридой через просторный холл. Пару минут Рида блуждала во мраке помещения и ощупывала все поверхности в поисках спичек, однако дольше колдунья ждать не стала. Она сжала на мгновение ладонь в кулак, а, когда разжала, над рукой уже висел шарик яркого белого света, который девушка подкинула к потолку, позволяя ему озарять всю кухню. Рида благодарно кивнула и принялась шариться по шкафам с посудой и снедью.

— Что… ты делаешь? — возмущенно прошептала колдунья.

— Она сама сказала, что кухня в нашем распоряжении, — проворчала Рида.

— Это обычная вежливость! Это не значит, что мы можем обчистить здесь все! Рида, врах тебя за пятку, давай завязывай!

Рида достала с полки вскрытые банки с соленьями, булку хлеба и пару кружек.

— Обчистить?! Мы просто перекусим и все! А то у меня желудок скоро сам себя начнет переваривать, — тихо ответила девушка и поставила чайник на еще не остывшую печь. — За кого ты меня держишь?

Илинея притихла и неловко отвела взгляд, разведя руками в стороны. Рида укоризненно посмотрела на подругу и с осуждением поцокала. Скромный ужин водрузили на стол возле окошка, а свет заклинания приглушили, чтобы не сильно бросался в глаза с улицы. В задумчивой тишине подруги дождались, пока закипит чайник. Рида поднялась со стула и привычным движением разлила кипяток по кружкам с ароматными травами. Благодарно кивнув, Илинея поднесла напиток к губам, когда Рида тихо, но резко спросила:

— Зачем ты вообще пристала к ней с этим вопросом?

Илинея поперхнулась и дернулась, чудом не ошпарившись.

— Какое нам дело до ее фамилии?

— Никакого… — тихо произнесла колдунья. — Просто было странно услышать это. Род Савиньи вымер. У последней из них не было ни наследников, ни наследниц.

— И что? Во-первых, пусть сами разбираются с этим. А во-вторых, род Лион тоже считался вымершим по тем же причинам, но вот твоя мать уже восстанавливается в правах. Нам повезло, что это не задело Маргарет, иначе мы бы сейчас оказались на улице! — словно в подтверждение ее слов за окном сверкнула молния.

— Да, но моя мать действительно из рода Лион! — Рида с тяжким вздохом посмотрела на колдунью. — Хотя… было бы хуже, будь здесь действительно наследник Савиньи. Род Лион мало, что оставил после себя. А вот в собственности «кучки посредственных магов», — язвительно произнесла Илинея, — масса оружейных заводов! Война начиналась под их знаменами. И многие бы встали под них опять! Савиньи были отвратительными магами, но им хватило бы харизмы и влияния заставить людей и магов сцепиться вновь!

Рида, не отводя взгляда, хрустнула соленым огурцом.

— Хорошо… тогда последний вопрос. Если бы она была наследницей Савиньи, что бы это изменило?

Колдунья замолчала, заглушая собственные мысли громким сербаньем чая.

— Ничего. Ничего бы это не изменило.

— Кажется, нам стоит прекратить вмешиваться во все подряд. Особенно, в то, чего не существует. А то мировой заговор скоро и в рассоле померещится! — тоскливо усмехнулась Рида, вновь закусывая огурец.

На какое-то время они отвлеклись, ужиная и стараясь в разговоре не поднимать ничего из того, что происходило с ними в последний месяц, но не возвращаться к этому казалось почти невозможным. В разговоре то и дело мелькал Реймонд с его шавками и ручным маньяком Риверсом, мать Риды с Михелем