старик седоволосый

Колдует, на окнах зелье варя.

Он колдует, всех созывает

Посмотреть на его волшебство.

За Лысой Горой дьявол вьюгой стенает,

Проклиная Христа Торжество!

Поле устлано белым -

На Мёртвое море чем-то похоже.

Уподоблятся щеки яблокам спелым -

Морозцу есть их негоже!

Взяты в плен ледовый реки,

И трамваи все стоят.

Дома, чьи снегом сомкнуты веки

О пощаде молят.

Скатертью белой покрыты

Старинные улочки, крыши.

Под ней летние травы сокрыты,

Под ней спрятались мыши.

Но в жарких краях нет ему власти -

Там её обрубают шейхи, эмиры.

Не испытает он сласти

Под сводами Карфагена или Пальмиры.

Так пусть он насладится ею

В бескрайних русских широтах!

В тундре весной приют найдёт он,подобно Энею,

И ледовый щит прибъет на воротах!

Декабрь

Оделся в белые одежды,

Как сенатор Рима на триумф,

Декабрь – полный мечт, надежды,

Питает сессией наш ум.

Окутал он и холодами,

И теплотой семейных уз,

Чья крепость не поколеблется годами…

Закованы речные глади льдами.

В пурге затерян родной вуз.

Оделся в иней тополёк,

Словно под венец идёт с берёзкой.

Прохожие спешат домой на "огонёк":

Им холод бьёт в лицо верёвкой хлёсткой.

Мороз щипается так больно,

И дарит, словно поцелуй, румянец.

На санках дети… Как же вольно!

И прыгаешь от радости, как заяц!

А дома ёлка, огоньки,

И ноги после снега – вата!

И пахнут свежестью трескучие деньки,

И ликованье бьёт с морозного заката!

Твой лик, как у Наташи Гончаровой…

Твой лик, как у Наташи Гончаровой,

Огонь очей, как у Болконской Маши!

Тобою был бы Пьер Безухов очарован,

И рвали волосы от зависти невест мамаши!

Проста ты, поволжская крестьянка

С манерой русской старины,

Но где-то в объятиях тёмной глубины

Живёт в тебе казанская дворянка!

Но не в том столетье ты живёшь,

Не в веке светлого величья,

А в современном море бытия плывешь,

Где отмечена позором честь девичья!

Где найти такую же девицу

С душевным ликом чистоты

Как на полотнах Рафаэля,

И взором, полным красоты!

Твои небесные глаза…

Твои небесные глаза

Лазурью светлою играют.

Смущенья тени как гроза

Девичий лик графини осеняют!

В твоих очах отобразилось море,

Константинополь славный, древний Рим,

Искусства, чувства и amore,

И внутренний, прекрасный мир!

Златоволосая дева, Афина младая…

Златоволосая дева, Афина младая,

Упорно грызешь ты науки гранит!

Диомеда коня укротишь, с собой совладая!

Ребенок в душе, кто тебя возбранит?

Quo vadis, virgina, лишенная царских гармоний?

Мчишься все время куда-то, одержимая суетою великой.

Тебе ли Бетховен посвятил одну из симфоний?

Тебя ли воспел средневековый автор баллад многоликой?

Золотистые копна на детские плечи

Ложатся, переливаясь на солнце…

Нежные руки… Светлые очи, что когда-то далече

Наблюдали за рыцарской битвой из замка оконца…

На лике веселом румянец пылает,

Как пятна на персике сладком.

И непоседливый взор света луч посылает –

Тот, что на сердце ложится приятным осадком!

Её черты, словно Тристан…

Её черты, словно Тристан,

Меня, Изольду, притягают:

Высокий рост и стройный стан;

Уста, что о науках рассуждают;

Ее тёмные и смелые глаза,

Что так невежества страшаться;

Пряди волос, словно лоза,

На плечи нежные ложатся!

Не зреть её в сонме великих,

В кругу богинь или княгинь,

Средь ночных клубов героинь,

Средь сплетниц – баб румяноликих…

Учебник для неё словно Тора,

Университет – ученья синагога,

И дивной юности пора

Направлена во славу Тота-бога!

И в райских кущах, и чертогах ада

С нею общение – услада!

Мне сердце наполняет грусть…

Мне сердце наполняет грусть

О том, что не вернуть – и пусть

Приятно вспоминать тебя,

Златые пряди теребя;

Твои чело, ланиты и уста,

И детскую натуру, что чиста;

Твой лад, манеры, разговор,

И закрома души, куда не ступит вор;

Внутри мне щемит от тоски -

С старинной словно ты сошла с доски;

Твой смех, улыбка и перста;

Обед в кафе и долгая верста;

Как вечность – миг один короткий

И нрав её, казалось, кроткий…

Сковал мой слабый дух недуг,

И видеть я не мог других подруг,

Любовь ли это – трудно мне сказать,

Решили боги наказать!

Но ныне изменилось все:

Она – филолог, я – Басе;

Уже не виделись века,

И удалён с друзей в ВК;

А я совсем её не знаю ведь:

Нашёл ли золото иль медь?

Мне сердце наполняет грусть

О том, что больше не вернуть – и пусть!

Короткое письмо девушке

Приятно мне в тиши лесной

С тобою находится рядом

В ковре зеленом позднею весной.

К тебе любовь не кажется цикутным ядом!

Уж как просто твоё лицо

Послушницы или мещанки,

Что вытащить готово из стремён

Разгула, похоти и пьянки!

И кажется, что в вечности одной

Я любовать тебя достоин.

Останься, я прошу, со мной!

Навеки твой я рыцарь, воин!

Таких, как ты, не видел я давно,

И не увижу больше я наверно.

На жизнь мою мне – все равно!

Охота целовать уста твои безмерно!

Хоть любите вы дерзких,

Пусть не Паганини я,не Ржевский!

Но честен, предан я тебе!

Твой раб,

Димитрий Козаржевский.

Любуюсь красотой твоей степной…

Любуюсь красотой твоей степной,

И плакать хочется от дрожи.

Златые волосы копной

Ложатся у белёсой кожи.

И жить не хочется на свете,

И застрелится – мочи нет!

Воспел тебя Шекспир в сонете

За пять веков, за много лет!

Зачем тебе моя любовь,

Моя