Сесил продолжала сохранять презрительное выражение, но знала, что вспомнит эти слова позже, когда останется одна. Джимми не существует, но зато существует мужчина, наделенный все той же дерзкой сексуальностью. Она инстинктивно чувствовала, что в облике Говарда Уэйна он вдвойне опаснее.

– Вы женщина из плоти и крови, а не машина. Вы не можете полностью управлять своими чувствами. Вы никогда не выйдете замуж за бедного старину Неда, потому что, если так случится, он смертельно надоест вам, несмотря на все его восхитительные качества. – Увидев виноватое выражение лица Сесил, он удовлетворенно кивнул. – Я не прошу вас делать то, что нанесет ущерб чувствам вашей дочери. Просто хочу преломить с вами хлеб и выпить бутылку вина.

– Вы всегда так точно знаете, чего хотите? – злобно спросила она.

На лице Уэйна мелькнуло странное выражение, морщинки вокруг рта углубились, взгляд стал мрачным.

– Я здесь, не так ли? – загадочно произнес Говард, а затем с силой рванул тщательно завязанный шелковый галстук, как будто тот душил его. – Вы свободны сегодня вечером?

– Вы мне ни капельки не нравитесь. – Этот человек был быстрым как ртуть; Сесил не успевала следить за ходом его мыслей.

– Это придет позже. Я чертовски симпатичный малый; спросите кого угодно. – В его неотразимой улыбке чувствовалась самоирония. – Для начала мы можем признаться, что нас влечет друг к другу. Подумайте над этим, – посоветовал Говард. Он посмотрел на циферблат «роллекса». – До встречи с Ульрихом осталось двадцать минут, верно?

Сесил взглянула на часы и с ужасом поняла, что совершенно забыла о работе.

– Да, – неуверенно ответила она.

– В прошлом году Ульрих привозил с собой автопереводчик; должно быть, вы произвели на него сильное впечатление. Вы бегло говорите по-немецки? – Он встал, заставив подняться и Сесил. Переход на деловой тон был непринужденным, но достаточно ощутимым.

– По-немецки, по-итальянски и по-французски. – Если не включали автопереводчик, Сесил с удовольствием пользовалась возможностью применить свои знания.

Теперь, когда разговор принял другое направление, Сесил следовало испытывать облегчение; она знала, что хорошо справляется со своим делом. Пока Говард был за границей, часть его работы взял на себя Эдвард. Однако клиент, о котором шла речь, раньше общался именно с Говардом и, узнав о его возвращении, решил продолжить сотрудничество. У Сесил сложилось впечатление, что Эдвард был несказанно рад сбросить с себя это бремя.

Кроме того, клиент захотел продолжить сотрудничество и с ней. Именно поэтому мисс Киган стала личным помощником Говарда Уэйна вместо ушедшей в отпуск Даньелл. Сесил отнеслась к этому решению положительно. Пока не узнала, кто такой Говард Уэйн.

– Почему вы не работаете переводчиком?

– Работала, когда Кэм была маленькой. Но делала только письменные переводы.

– На дому? Она кивнула.

– Это очень ограниченный опыт.

Его проницательность была просто пугающей.

– Когда ребенок подрос, я начала работать в одной адвокатской фирме недалеко от дома.

Она сделала паузу, с удивлением поняв, как искусно Уэйн вытягивает из нее информацию, ничего не рассказывая о себе.

– Так вас воспитывала тетя… Думаю, я не ошибусь, если скажу, что она мало интересовалась мужчинами.

– Опыт научил меня не торопиться с выводами.

– Кто отец Кэм?

– Моя дочь не тема для бесед с незнакомыми людьми.

– Меня интересуете вы, а не Кэм. Но успокойтесь. Если вам неприятен этот разговор, оставим его.

Сесил не успокоилась, однако с удовольствием воспользовалась предоставленной передышкой. Проработав бок о бок с Говардом целый день, она пришла в восторг: административное право он знал досконально. Уэйн быстро соображал и с ходу ухватывал незаметные, но важные подробности, на что другому понадобилось бы несколько часов напряженного труда. Человек, которого она видела сегодня, ничем не напоминал ленивого плейбоя и вызвал в ней невольное уважение.

– Похоже, мы с вами неплохо сработались. – Сесил, ставившая папку на место, не ответила, хотя ощущала его присутствие. Даже чересчур сильно. – Только не говорите об этом Дани; она подумает, что я изменил ей. Во сколько за вами заехать?

– Заехать? – Она была вынуждена поднять глаза; на письменном столе не осталось ни одной бумажки. Черт, куда деваются рассыпавшиеся скрепки, когда они позарез необходимы?

– Чтобы пообедать.

– Я устраиваю девичник с пиццей, купленной навынос, но даже если бы его не было, я все равно не поехала бы с вами.

– Что ж, согласен пообедать в домашней обстановке.

– Я пытаюсь быть вежливой.

– Можете не заботиться о профессиональной этике; ваш рабочий день уже полчаса как кончился. Поэтому вы имеете право грубить мне сколько угодно, – благодушно позволил он.

– Зачем вам это нужно?

Казалось, Говард серьезно задумался; на мгновение Сесил показалось, что он сбит с толку не меньше ее.

– Может быть гормоны?

Это был не тот ответ, которого она ждала. Сесил едва не расхохоталась. Но это могло быть понято как поощрение, поэтому она постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.

– Что, не привыкли к отказам? Я права? Или вы из тех мужчин, которые любят трудности, но теряют интерес к жертве, как только вонзят в нее зубы?

– Отвечаю на первый вопрос: мне отказывали, и не раз.

– Ну да, как же… – протянула она.

– Ваше недоверие очень лестно.

– Напрасно вы так думаете.

– Я с удовольствием приму нашу капитуляцию, как только вы пожелаете сдаться.

Сесил бросило в жар, а грудь сжалась так, что у нее перехватило дыхание. Она разозлилась на себя. Неужели картины, возникшей в воображении при слове «капитуляция», достаточно, чтобы окончательно выбить ее из колеи?

– Болтовня, что преследование усиливает наслаждение, полная чушь. А что касается продолжительности чувств… – Уэйн пожал плечами. – Кто знает? Заранее ничего сказать нельзя.

Капитуляция! Может, она действительно сентиментальная дура, которая в глубине души мечтает сдаться мужчине?

– Сколько мы еще будем болтать? – буркнула она, пытаясь скрыть недостаток убедительности собственных слов.

– По-вашему, продолжительность прелюдии делает секс более притягательным? Я могу гарантировать качество, но…

– Не прочность? – догадалась она, пытаясь просунуть руку в рукав жакета-двойки.

– Позвольте… – Поскольку оставалось либо уступить, либо затеять безобразную драку, она заставила себя пассивно принять помощь.

– Ну что, разве я не могу соблазнить вас? Дрожащие пальцы Сесил никак не могли застегнуть пуговицы. Говард по-прежнему стоял сзади, придерживая жакет. Несмотря на разделявшее их пространство, она почти чувствовала прикосновение его пальцев; от этого ощущения кружилась голова. Она со свистом втянула в себя воздух. Глаза заволокло мечтательной дымкой.