— Это просто чудо! — воскликнула Эдме, когда напарник вернулся.

— Где ты его нашел? — спросила Дэрли. — Первый заяц за несколько дней!

— Думаю, его послал нам великий Люпус, — ответил Фаолан и положил зайца на землю.

— Пусть выпьет кровь, — сказала Мхайри. — Его жизненная артерия еще не перерезана?

— Нет, я просто свернул ему шею.

— Хорошо. И мама нас так же учила.

Мхайри ловко проткнула клыком еще бившуюся артерию, из которой фонтанчиком пошла кровь, и прижала зайца к пасти Свистуна.

— Теперь, когда сердце добычи остановилось, ее жизнь должна перейти в кровь волка, — сказала Дэрли.

Крови зайца хватило ненадолго, но затея сработала. Свистун открыл глаза, моргнул раз-другой, а затем заговорил прерывистым свистящим шепотом:

— Фаолан, помнишь оленя, которого мы загнали во время нашего знакомства?

— Конечно помню, друг мой.

— Как ты набросился на него… А я тогда тоже был очень голоден.

Голос Свистуна не переставал поражать Фаолана. Когда тот разговаривал как обычно, из пасти доносились хрип и свист, зато его вой превращался в мелодию, которой позавидовали бы талантливейшие из скрилинов.

— Ничего не говори, Свистун. Береги силы.

— Поешь мяса, — предложила Дэрли.

— Значит, такой вот у нас теперь ритуал покорности, — прохрипел глодатель. Фаолан с Эдме переглянулись и закатили глаза. В этом был весь Свистун. Каким-то образом ему удавалось во всем находить мрачный юмор. Это был его способ пережить самые суровые испытания.

— Я думаю, что сейчас не время вспоминать о ритуале покорности, — сказала Мхайри. — Мы все теперь глодатели, нравится это кому-то или нет.

Фаолан, Эдме и Свистун с любопытством посмотрели на нее.

— Что ты хочешь этим сказать, Мхайри? — спросила Эдме.

— Я знаю, — вмешалась Дэрли, не дожидаясь ответа сестры. — Мы слышали и видели, как МакДунканы спорили друг с другом в гаддерхиле. Порядка больше нет. Кланы распадаются. Каждый теперь сам за себя. Или, по крайней мере, к этому всё идет.

— Но какой-то порядок соблюдать нужно, иначе мы все погибнем, — сказала Эдме.

— Что касается глодателей, то, думаю, на эти правила пока можно не обращать внимания, — сказал Свистун сонным голосом.

— Конечно, — согласилась Мхайри. Обведя взглядом всех спутников, она негромко продолжила: — Может, нам стоит создать собственный клан…

— Ты забыла, что до сих пор существует Стража Кольца Священных вулканов, — перебил ее Фаолан. — И мы действуем по приказу фенго. У нас задание — найти Кровавый Дозор. Убедиться в том, что он действительно патрулирует границы кланов. По возможности укрепить его.

— Кровавый Дозор, — эти слова, по-видимому, приободрили Свистуна. — Вы знаете Тамсен? Ее послали в Кровавый Дозор более луны тому назад. А мне поручили ее отыскать. Сначала я думал, что вышел на ее след, но потом учуял другой.

Разговор явно вытягивал из Свистуна последние силы, но Фаолан не удержался от вопроса:

— Чей след?

— Тирлача… Мне показалось… он что-то обнаружил… что-то очень важное. Он же умел слышать…

— Таким мы его и нашли, Свистун. Он лежал, прижав ухо к земле. Наверно, услышал топот стада.

— Может, и стада… а может, и нет…

— О чем ты?

— Шепот камней, — произнес Свистун, прищурившись, словно опасаясь произносить эти слова вслух.

— Шепот камней? — недоверчиво переспросили другие волки.

— Вы знаете о звучащих камнях? — спросил Свистун.

— Да, конечно, — ответила Мхайри. — Все знают о звучащих камнях. Это скалистые глыбы, разбросанные по всей Далеко-Далеко. Но при чем тут они?

Свистун ответил не сразу, словно собираясь с силами.

— В такую странную погоду камни как бы перешептываются с землей. Если поскрести когтями по одному из них, то этот звук можно услышать, стоя у другого камня. Некоторые пользуются ими для передачи сообщений.

— Некоторые? — спросил Фаолан.

— Да, самые отчаявшиеся. Они боятся выть, потому что их услышат другие.

— Но зачем им скрываться? Они что, крадут еду у сородичей?

— Нет-нет. Они вызывают Скаарсгарда… чтобы тот пришел и забрал их на небо.

Свистун едва не задыхался от напряжения.

Дэрли так широко раскрыла глаза, что их зеленый оттенок почти вобрал в себя весь сумрак логова.

— Они просят о смерти?

— Танцуют и просят о смерти, — уточнил Свистун.

— Что? — все четверо так удивились, что не смогли сразу подобрать слова. Эдме даже потрясла головой, словно пытаясь немедленно забыть об услышанном.

— А ты сам их видел, Свистун? — спросил Фаолан.

— Нет, но слухи разносятся быстрее, чем летают совы. Совы, кстати, их видели, я уверен.

Фаолан плотно зажмурился. Вот бы рядом была Гвиннет! Он уже потерял счет лунам с тех пор, как виделся с ней в последний раз.

Свистун продолжил:

— Сам я их не видел, но слышал о них. Луну или около того назад я встречался с Креклом. Среди МакДаффов вообще суеверных волков много.

Эдме нахмурила нос.

— Ты точно думаешь, что это не способ кликнуть сюда стада оленей или других животных, на которых можно охотиться? Ну, как бы призвать их к летним пастбищам.

— Они вызывали не стада, Эдме. Они обращались к Скаарсгарду. Они так себя и называют — «Танцовщики Скаарсгарда». Танцуют до упада и иногда падают замертво прямо во время танца.

— Как, ты говоришь, они связываются между собой? — спросила Эдме.

— Царапают камни. Они говорят, что так обращаются к своему пророку.

— Пророку? — переспросил Фаолан. — Какому еще пророку?

— Они считают, что пророк — это некое связующее звено Великой Цепи между землей и небесной лестницей Скаарсгарда.

— Что?! — не сдержались волки. С каждым мгновением вести становились всё хуже и хуже.

— Нельзя вмешиваться в Великую Цепь. Великая Цепь — в основе всего! — с негодованием выпалила Мхайри.

В голосе Эдме тоже послышались резкие нотки:

— Глодатели знают это лучше других. Ведь первое задание, которое нам дают, когда мы возвращаемся в клан, — это вырезать на кости звенья Великой Цепи. К тому времени, когда волка допускают в Стражу, он уже успевает выглодать их в среднем около тысячи раз. И никаких звеньев никто никогда не добавляет и не удаляет. Стоит только об этом заикнуться, как тебя сразу выгонят за пределы Далеко-Далеко. Никакого пророка в этой цепи нет.

— Ты прав. Но это не значит, что его невозможно призвать. Поверь, они очень стараются, — слабым голосом произнес Свистун.