— Почему я должен давать тебе этудо? — спустя минуту соизволил спросить Фернан.

— Эх, сеньор, — вздохнул Вето. — Пока вы были в замке, я все ходил, бродил. Смотрел, слушал. Ну вот и подумал: а вдруг хозяин будет настолько добр, что даст мне денег на новые сапоги?

— Ну и что ты «находил», негодяй? — хмыкнул Фернан.

— Следов много, — вздохнул Вето. — Валаи! Возле замка как будто целый полк маршировал! Да и с утра там порядком натоптали. Очень, очень сложно хоть что-то понять — он притворно вздохнул, явно набивая себе цену.

— Ну раз ничего нельзя понять, значит, обойдешься без сапог.

— Правда, — поспешно затараторил Вето, — я могу точно сказать, что ночью в замок приезжала карета.

— Эта информация не стоит этудо. Она не стоит даже медяка, мой дражайший проныра. Если бы ты мне сказал, кто приезжал в этой карете или хотя бы что за герб был изображен на ее дверях, то, быть может, я и подумал бы…

— Это еще не все, сеньор. — Вето состроил хитрую рожу. — Я кое-что услышал.

— Правда? — без всякого интереса спросил Фернан.

— Истинно так! Я как раз обходил замок и услышал один разговор…

— Да? И кто разговаривал?

— «Бордовые», сеньор.

— Продолжай.

— Так вот, — затараторил Вето, явно приободренный проснувшимся интересом хозяина. — Там у них окно было настежь распахнуто, а я как раз под ним и оказался.

— Разумеется, случайно, — хмыкнул Фернан.

— Конечно, сеньор!

— И о чем же говорили эти достойные служители Церкви?

Вето явно повезло оказаться под открытым окном библиотеки и услышать беседу двух епископов.

— Они много говорили.

— И о чем же?

— Очень много говорили, — продолжил Вето, словно не слыша повторного вопроса хозяина. — Как я понял, они искали какие-то бумаги.

— Знаю. Запрещенные Церковью книги, — разочарованно произнес Фернан. — Твоя информация не стоит и подошвы от сапог свинопаса.

— Нет, сеньор. Они искали не книги, они искали какие-то бумаги…

— Книги, бумаги? Какая разница, что хранилось в библиотеке де Туриссано?

— Есть разница. Отцы-дознаватели чуть ли не кипели.

— Ты уверен? Ничего не перепутал? — нахмурился де Суоза.

— Уверен, хозяин. Я стоял… лежал прямо под окном и все прекрасно слышал. Они искали бумаги. А один, тот, который с таким мерзким хриплым голосом…

— Де Лерро… — машинально сказал Фернан.

— Так вот, он сказал, что устои Церкви зависят от того, найдут они эти бумаги или нет. А еще этот де Лерро обвинил другого, что это из-за его некомп… некомпи… тентности. Вот так прямо и сказал.

— Продолжай.

— Это все, сеньор. Потом они лишь шипели друг на друга.

— Они не говорили, каким образом документы попали к графу и что в них было?

— Нет.

— Хорошо. Завтра можешь купить себе сапоги.

— Спасибо, сеньор!

Что же это за бумаги, раз от них зависит будущее Церкви? Что это за документы, если ради них епископы торопятся в провинцию? Уж явно не пара еретических книжек из библиотеки мертвого маршала.

Путь до Эскарины занял почти всю ночь. В столицу Таргеры они въехали, когда до рассвета оставалось не больше двух часов. Город, раскинувшийся по берегам огромной подковообразной бухты, спал. Большую часть пути Фернан и Вето преодолели по совершенно пустым, сонным, измученным летней жарой, освещенным масляными фонарями улицам. Трижды они встречали патрули городской стражи, что разъезжали на лошадях. К дворянину и его слуге стражники не проявили никакого интереса. Мало ли откуда едет благородный господин? Он не вор и не преступник, чтобы отвечать на их вопросы. Лишь лейтенант одного из патрулей вежливо поздоровался с припозднившимся сеньором. Фернан в ответ коснулся шляпы.

Вето, ехавший позади Фернана, время от времени бормотал «валаи» и отчаянно зевал. Они ехали по центральным улицам Эскарины, застроенным особняками знати, к дому Фернана, который располагался на набережной Панты — реки, впадающей в Сарейское море. Сеньор де Суоза часто ездил по этой дороге, и лошадь, уже выучившая маршрут, совершенно не нуждалась в понуканиях своего хозяина. Она, как видно, мечтала поскорее оказаться в конюшне, где с нее снимут тяжелое седло и накормят чем-нибудь вкусным.

За прошедший день Фернан устал не меньше своей животины. Долгая дорога давала о себе знать. А еще сеньор де Суоза был голоден и жутко зол на идиота, убившего графа. Всю обратную дорогу «василиск» думал о произошедшем убийстве, но в итоге у него родилась всего лишь одна разумная мысль.

Он не будет лезть в дела Церкви, отцов-дознавателей и «гарпий». Покойный каким-то образом оказался замешан в церковные дрязги, и в этом не возникало никаких сомнений. А от подобного за лигу несло неприятностями, и вполне понятно, что де Суоза совершенно не хотел ввязываться в такие дела.

До дома капитана «василисков» оставалось всего ничего. Сонные белостенные особняки с красными черепичными крышами и высокой оградой тянулись слева и справа. Затем шли обычные дома горожан. Маркиз предпочитал жить на набережной, в менее престижном, но куда более приятном районе.

Они свернули на узкую и короткую улочку Святого Шеро, упиравшуюся в набережную реки, возле которой находился дом Фернана. Улочка была так же тиха и пуста. Лишь бесчисленные ночные мотыльки танцевали вокруг стеклянных колпаков фонарей стремительную ральеду.

Всадники уже почти добрались до дома, когда дорогу им перегородили четверо пеших. Фернан, не ожидавший ничего подобного, натянул поводья. В голове с быстротой молнии мелькнула мысль о грабителях. Мелькнула и тут же пропала. Если это и грабители, то излишне наглые. Они не могут не знать, что здесь не городские трущобы, а чуть ли не центр столицы, где полно стражников. К тому же и одежда, и то спокойствие, с которым они стояли, говорили о многом. Сеньора де Суоза смущало очень странное для всякого уважающего себя грабителя обстоятельство — оружие незнакомцы держали в ножнах.

Ближе всего к маркизу находились двое. Один был настоящим великаном, Фернан вряд ли достал бы ему до середины груди. Небритая простоватая рожа, шляпа горшком, рапира. Второй, в отличие от своего товарища, облаченного в обычное платье горожанина, явно был дворянином. Одет парень неброско и не слишком уж богато, но аккуратно.

Именно этот высокий, поджарый субъект, по мнению Фернана, был самым опасным из всей четверки. Он стоял как раз у фонаря, и «василиск» смог изучить благородное лицо. Черные глаза, нос с горбинкой, густые брови и вежливая усмешка на тонких губах. Бороду незнакомец не носил, лишь черные, едва подкрученные усы.

Третий человек застыл у стены в тени, и как он выглядит, Фернан рассмотреть не мог — ему был виден лишь неподвижный силуэт. Четвертый, стоявший дальше всех, на мгновение привлек внимание «василиска». Но всего лишь на мгновение. Этот человечек оказался пожилым и очень сутулым. Из оружия — кинжал. Такие было разрешено носить горожанам. Судя по всему, этот представлял наименьшую опасность.