и рукополагает не только всех архиереев Украины, но и ее предстоятеля – митрополита Киевского и всея Украины. Тем не менее, этот статус тягостной независимости Украинской Церкви приобретает относительное значение и ослабляется неканоническим требованием Московского Патриархата по отношению к митрополиту Киевскому быть постоянным членом Священного Синода Московского Патриархата, чтобы [через это], по всей видимости, выразить самовольную претензию на полное подчинение его [Московского Патриархата] канонической юрисдикции». Совершенно очевидно, что более полное опровержение вышесказанных новоявленных взглядов профессора уже было сделано им самим в его более ранних публикациях.

5. Это подтверждают сами раскольники

Стоит отметить тот факт, что церковное сознание даже самих украинских раскольников до весьма недавнего времени соглашалось с тем, что канонически они подчинялись Московскому Патриархату, а потому 1–3 ноября 1991 и 22 января 1992 гг. именно в Москву, а не в Константинополь они обращались дважды с письменной просьбой о предоставлении автокефалии.

Послесловие

В своем тексте «Вселенский Престол и Церковь Украины. Говорят документы» в отношении Патриаршего и Синодального деяния 1686 года Вселенский Патриархат замечает: «Также следует отметить и одну из аксиом права: власть, которая издала некий акт, имеет абсолютный приоритет в его истолковании. Следовательно, в данном конкретном случае в толковании Патриарших и Синодальных актов первостепенная роль принадлежит Вселенскому Престолу»[93]. А поскольку и мы разделяем это убеждение, то в данном нашем кратком исследовании ограничились этим пунктом и на основании сведений самого Константинопольского Патриархата и его сотрудников попытались показать, как компетентная власть, то есть Вселенский Патриархат, истолковывал, понимал и на основании этого в течение трех с половиной веков подряд претворял в жизнь решение Вселенского Патриарха Дионисия IV (1686) и бесспорную передачу Киева в подчинение Русской Церкви.

А сведения эти, без всяких сомнений, доказывают, что триста тридцать три года подряд само церковное сознание Вселенского Патриархата, Русской Церкви и всех Поместных Патриархатов и автокефальных Церквей твердо и без серьезных расхождений соглашалось с тем, что православные Украины подчинялись Русской Церкви, в жизни которой они, как ее органическая часть, принимали каноническое участие на всех ее уровнях.

Это всеправославное устоявшееся и неопровержимое знание и церковный опыт постоянно и непрестанно проявлялись во всеправославных совместных богослужениях, в мирных визитах, во всеправославных торжествах, во всеправославных совещаниях, в международных конференциях без каких-либо возражений или опасений. Кто же, интересно, может пренебречь этим многообразным всеправославным сознанием и опытом? Кто может претендовать на то, что он выше этого всеправославного сознания?

II. Украинская автокефалия или злокефалия?

Введение

Впервой части нашего небольшого вклада мы представили официальные данные, документы и издания главным образом Вселенского Патриархата (Уставы XI–XVII вв., Синтагматии XVIII–XXI вв.), исследования ответственных работников и сотрудников Вселенского Патриархата (архиофилакса Вселенского престола К. Деликаниса, протопресвитера Ф. Зисиса, В. Ставридиса, В. Фидаса, Г. Ларендзакиса), а также официально выражавшуюся Вселенским Патриархом Варфоломеем позицию (письма, выступления). Все вышеуказанные данные свидетельствуют в пользу абсолютно несомненных церковных реалий: в последние три с половиной века «Киевская митрополия», или «Малороссия», часть сегодняшней Украины, бесспорно подчинялась Русской Церкви, а Московский Патриархат осуществлял полную каноническую юрисдикцию по всем вопросам церковной жизни и, главным образом, по двум жизненно важным вопросам – избрания и суда над епископами, в то время как жители Украины активно участвовали во всех проявлениях церковной жизни Московского Патриархата (приходская жизнь, монашество, духовное образование, управление).

Можно было бы утверждать и, с одной стороны, по праву, что приводить вышеуказанные бесспорные исторические данные совершенно излишне, потому что в отношении этого вопроса существует иной высший критерий, на основании которого единственно только и можно в подобных случаях вынести безапелляционное решение: церковный опыт и жизнь, или, иными словами, то, о чем писал Викентий Лиринский: «Quod ubique, quod semper, quod ab omnibus creditum est» (то, во что верили повсюду, всегда и все). То, что в канонической традиции называется «έθος» («обычаем»)[94] и имеет применение даже в вопросах канонической юрисдикции. Ведь автокефалия Кипрской Церкви была подтверждена Третьим Вселенским Собором (431 г.) именно в силу утвердившегося обычая, чтобы кипрские епископы рукополагались своим собором, а не Антиохийским престолом: «Начальствующие во святых кипрских церквах да имеют свободу, без притязания к ним, и без стеснения их, по правилам святых отец, и по древнему обыкновению, сами собою совершали поставление благоговейнейших епископов. То же да соблюдается и в иных областях, и повсюду в епархиях… И так святому и Вселенскому Собору угодно, чтобы всякая епархия сохраняла в чистоте, и без стеснения, сначала принадлежащие ей права, по обычаю, издревле утвердившемуся» (8-е правило Третьего Вселенского Собора). Сюда же относятся и весьма важные правила 6-е Первого, 2-е Второго и 28-е Четвертого Вселенских Соборов, которые касаются канонической юрисдикции епархий.

Можно было бы возразить, что Кипр в итоге получил автокефалию по решению церковного органа и, более того, Вселенского Собора. А на основании какого церковного решения Киевская митрополия вошла в подчинение Русской Церкви? Безусловно, возражение в высшей степени сильное, потому что, как доказал протопресвитер Феодор Зисис, Патриаршее деяние 1686 года Константинопольского Патриарха Дионисия IV касалось полной передачи канонической юрисдикции Вселенского Престола над Киевской митрополией Московскому Патриархату. Помимо этого, как уже неоднократно было показано выше, постоянная и непрерывная юрисдикция Московской Церкви над Киевом уже породила «обычай», то есть правовую норму, во всем равнозначную прочим каноническим постановлениям и решениям, потому что «обычай» является правовой нормой и порождает те же самые канонические последствия, что и другие церковные деяния и решения.

То, что церковный обычай достоин уважения как правовая норма и, следовательно, применяется и в случае юрисдикции, следует и из того способа, каким Восточный Иллирик вошел в подчинение Константинопольского Патриархата. На каком церковном решении основана юрисдикция Константинопольского престола над Восточным Иллириком (Крит, Ахайя, Фессалия, Эпир, Албания, Македония)?

До 731 года Восточный Иллирик на каноническом основании входил в юрисдикцию православного тогда Римского Патриархата. Когда Рим уступал его Константинополю? Никогда! В 731 году, несмотря на решительные возражения Папы Григория III, император-иконоборец Лев III Исав императорским указом вывел Восточный Иллирик из-под власти Папы и подчинил его Константинопольскому Патриархату, чтобы наказать Папу Римского, который был тогда православным и не соглашался вместе с ним уничтожать иконы. Никакого церковного решения и, более того, при решительных возражениях православного Рима. Чисто политическое решение, и к тому же императора-иконоборца, задавшегося целью отомстить за исповедание православной веры. Однако из-за того, что это решение породило «обычай», оно имеет силу закона, не подлежит пересмотру и действует до сего дня. Безусловно,