— Посмотри ж на это и с другой стороны. Ведь Господь говорил также, что не мир он нам принес, а меч. Ведь доказать свою преданность Богу мы можем только в суровой борьбе.

— Может быть, и так. — Лев страдальчески произнес несколько слов по-армянски. — Вот только я этого не понимаю. Господь призывал нас к борьбе со страстями, а не со своими ближними. Ведь что изменилось с Его пришествием на землю? Люди как боролись за влияние, так и продолжают до сих пор. Христиане воистину с языческим усердием нападают и клевещут друг на друга. Как будто они верят лишь в земную силу. Митры и панагии наущают епископов, о чем подобает богословствовать. Тьма и невежество паствы соседствует с лукавой просвещенностью пастырей, тонко играющих на темных сторонах человеческой души. Истинно написано в Евангелии о том, что Свет пришел в мир, но мир Его не познал.

Старец помолчал, тщательно подбирая слова.

— Ты еще молод, Лев, и справедливо оцениваешь злобу мира. Но пойми — помимо всего того, что ты заметил, существует в каждой отдельной душе и невидимая борьба. Ее-то ты и при всем желании не сможешь увидеть. А что дела мира злы, так здесь же ты не Америку открываешь, это известный факт. Лучше не обращай на это внимание. Занимайся собственной душой.

Лев засмеялся.

— К этому сводятся все советы, которые я получал в последнее время. Обрати внимание на собственные грехи, и грехи ближних твоих станут незаметными. Но как это возможно?! В чем я виноват? Дело даже не в грехах всех этих людей, дело в том, что они хотят принудить меня к изменению сознания. Матери учили меня, что покаяние — есть изменение ума. Они хотят, чтобы я покаялся. Только разве это покаяние перед Богом, а не перед миром?

— Ладно, Лев! — Старец хлопнул в ладоши. — Я тебя понял и теперь хочу спросить тебя немного по-другому. — Видишь ли, сынок… Это твое беспокойство и страдание происходит от Святого Духа?

Юноша думал недолго.

— Нет… конечно же, нет. Это же все лишь тягость и сомнения…

— Вот-вот! — Обрадовался старец. — Эти колебания и душевные терзания — твоя главная нерешенная задача на сегодняшний день. Вот и решай ее любыми способами. Здесь в этой борьбе все полезно. Гони прочь уныние или сомнение, а не то тьма поглотит тебя без остатка. Дело совсем не в том, что ты должен якобы покаяться перед миром — ты должен преодолеть сомнения и жестокие колебания ума любыми способами, чтобы тебе и на самом деле не сойти с ума. — Отец Матта немного помолчал. — А как ты сам ответишь на свой вопрос: что изменилось с пришествием Христа на земле? По твоим словам, оно было ненужным, раз люди его не приняли. Выходит, Бог не знал, что делал? А? — Старец, наблюдая за реакцией юноши, веселел на глазах. — Вот-вот. Если ты примешь эти темные помыслы, в твоей душе больше не будет места для Христа. Ведь его пришествие, как ты только что изволил выразиться, ничего не изменило в заведенном на земле порядке вещей. — Старец примирительно улыбнулся, чтобы смягчить целительную боль следующей фразы:

— Ты вообще, христианин? Или кто ты? — Отец Матта хлопнул молодого подвижника по плечу. — Скажи мне, что больше всего поразило твое воображение и повлияло на твое сегодняшнее мировоззрение?

Юноша задумался.

— Великая суббота в Храме Гроба Господня. Те часы, которые предшествовали схождению Святого Света.

Старец немало удивился.

— Ты не похож на неблагоговейного, скорее наоборот. Не крути эти помыслы в голове. Дитя, тебя, видно, мучат сомнения, истинен ли этот свет? Выбрось это из головы. В любом случае лишь маловерам нужны знамения или чудеса, а для истинной веры это совсем не важно.

Юноша взял старца за руку.

— А вы верите в благодатную нетварную природу Света?

Отец Матта ответил, нисколько не сомневаясь.

— Я не придаю всему этому большого значения. Когда верующие радуются схождению огня и весь величественный храм лучится светом и ликованием, я радуюсь вместе со всеми. Но если я когда-нибудь доподлинно узнаю, что все это — благочестивая ложь и хитрый трюк, то это нисколько не смутит меня, потому что в основании моей веры положены не чудеса, а глубокое знание. Да и в любом случае, огонь освящается патриархом, поэтому уже является святыней.

Ответ старца поразил юношу.

— Отец Матта! Вы же не верите в Святой Свет!

— Ты имеешь в виду пасхальное чудо схождения Света? Хм. Не знаю, что тебе и сказать. — Он помолчал собираясь с духом. — Думай, что хочешь, сынок… А я и не обязан в него верить! То есть я верю, что Бог является Святым Светом. Я верю в Бога и церковные догматы. Этого, вкупе с покаянием и добрыми делами, достаточно для спасения.

— А я, всею своей душой, верю в Святой Свет!

— Очень хорошо. — Торопливо ответил старец. — Это заслуживает с моей стороны только уважение.

— Впервые я услышал о Святом Свете от моей старицы Фамари. Она была не только благочестивой, но и очень образованной монахиней. Она мне рассказала историю, откуда взялся этот Свет. У меня очень хорошая память, и я отлично помню содержание слов старицы. Эта история тесно связана с именем великого просветителя Григория. Если следовать исторической правде, подлинное имя Григора (это его христианское имя) — Пиран Гушнасп. Он был марзбаном Грузии и Армении, то есть правителем и был одним из видных представителей Михранидов. Этот знаменитый род занимал высокое положение в империи Сасанидов. Некоторые считают, что Михраниды были даже родственны Сасанидам по крови. Этому роду принадлежали самые известные и почитаемые Храмы Огня. Григора с детства изучил обряды и религию зороастрийцев. Среди персов тогда бытовали поверья, что в некоторых известных святилищах Ормузда с неба снисходил особый огонь, который приходил во время молитв. Скорее всего, персы-жрецы при совершении чуда использовали магию или достижения персидской пиротехнической науки.

Чудо схождения огня считалось подтверждением веры персов и держало фанатичный и невежественный народ империи в благоговейном страхе. Недаром другое название зороастрийцев — огнепоклонники. Но еще в юношестве Григорий отошел от веры своих предков и принял христианство в Кесарии Каппадокийской. Но я не буду полностью пересказывать житие святого, не потому что не хочу этого, а потому как жалею ваше время.

Там, в горах, мать Фамарь благоговейно читала мне это житие не один раз, и я помню его почти наизусть. В повествовании есть один момент, когда святой Григора приходит в Иерусалим. Считая себя недостойным войти в Гроб Господень, Просветитель спустился в близлежащие пещеры, где долго молился. Сегодня на месте его молитвы армянский придел Храма Гроба Господня, который так и называется — Св. Григорий Просветитель. В Великую субботу за день до Пасхи он вошел в Гроб, где чудесным образом зажглись все свечи и лампады, после чего он более назвался Просветителем. В это время Святитель, по особому наитию, запел духовную песню «Луйс Зварт» (Святой Свет), которую армяне поют каждую субботнюю вечернюю службу — в это время на престоле зажигают все свечи в память о том знаменательном дне. Так, в Иерусалиме, святой Григорий обнаружил истинный Святой Свет, который превозмогал всю магию огнепоклонников.