Из змеистого каньона по правому борту от их «Скорпиона» вдруг свечой вышли штук двадцать летательных аппаратов, рассыпающих в стороны фейерверки ложных целей и ловушекобманок.

Все аппараты шли на предельной тяге.

Не успел Матвей и глазом моргнуть, как датчики ракетного нападения забили тревогу.

— Мы атакованы! — заверещал Валерка.

— Вижу! — крикнул Матвей.

Его руки, опережая сознание, порхали над пультом управления.

«Скорпион» резво рванул вперед, едва не столкнувшись с корветом лейтенанта Мокакина. В то же время мощнейшие помехи встали стеной между ними и приближающимися пиратскими ракетами.

Кроя по матери нападающих, Валера Цзы бросился к кормовой турели…

Матвей краем глаза заметил, как одновременно взорвались три корвета — два, вероятно, были пиратскими, а третий, увы, принадлежал их второму дивизиону. Он впервые был в настоящем космическом бою. И не очень хорошо соображал, что именно ему следует делать.

— Здесь лейтенант Гумилев, — начал он. — Прошу указаний!

К его удивлению, ему ответили очень быстро. И как-то даже буднично.

— Сбивай все, что движется, покуда есть чем! — это был Ласков.

— Так точно! — сказал Матвей и сам себя устыдился. «Прошу указаний»… Как ребенок!

Стыд придал ему остервенения.

Он резко поставил корвет на дыбы.

В поле зрения радара теперь отлично помещались все пиратские корветы, уверенно прущие вверх.

Матвей выбрал ближайшую цель и обстрелял ее из главного калибра.

Не дожидаясь анализа результатов, перешел к следующей цели и, пока перезаряжалась лазерная пушка, швырнул вдогонку три ракеты.

— Так их! Мочи! — задорно вопил Валерка, поливая из хвостовой турели одному ему ведомые космические дали.

— Приготовься, сейчас будет «семерка», — с этими словами Матвей заставил всю связку маршевых дюз «Скорпиона» заполыхать миллионами кельвинов горячей плазмы.

Гумилев был не одинок. Вместе с ним в погоню за пиратами сорвался и весь его дивизион, и другие корветы Второй Марсианской флотилии. А на подходе к конвою пиратов встретил плотный огонь «Римского-Корсакова» и канонерки.

К сожалению, на проклятом эффекте внезапности пиратам удалось отыграть несколько роковых секунд. Поэтому для всех без исключения корветов второго дивизиона эта гонка прошла в соответствии с сомнительным олимпийским принципом «главное не победа, а участие». Результативно сработать по пиратам сумели только дежурившие на стационарной орбите Каллисто корветы первого дивизиона.

Но самое страшное: два пиратских корабля смогли прорваться непосредственно к судам конвоя!

Никто не ожидал от вероломных мерзавцев такого эпического безрассудства! Но оба корвета, атаковав паром «Долинск», уже не сошли с боевого курса.

Один корвет врезался в паром на уровне главной пассажирской палубы и взорвался, вырвав из обшивки кус площадью с два футбольных поля.

Второй корвет уже в последний миг получил попадание из единственной кормовой турели парома. Случайно сработавшие маневровые движки немного искривили траекторию корвета и, вместо того чтобы взорваться в реакторном отсеке «Долинска», он принял левее, вырвал с мясом одну из громадных маршевых дюз и уже в разобранном на иголки виде унесся прочь, в направлении Ганимеда.

— Я и не знал, что среди пиратов есть камикадзе, — с задумчивостью произнес Валерка Цзы.

— Теперь будешь знать, — буркнул Матвей.

На самом деле он был потрясен. Только что на его глазах погибли сотни невинных людей — пассажиры парома «Долинск». А он не чувствовал ничего. Только голод и усталость.

— Когда я на Титане служил, видел крушение круизного корабля с Земли… Пил потом три дня. В себя прийти не мог, — тихо сказал Валерка.

— Ну а потом? Когда три дня прошли?

— Пил еще три дня.

Май, 2468 г.

Летающий город Хэйхэ

Тропосфера Юпитера

Та скоротечная стычка стала для Матвея боевым крещением. А для всех командиров дивизионов — поводом для мощной выволочки со стороны командира флотилии.

Мыслимое ли дело?! Превосходящие силы правопорядка прохлопали пиратскую атаку и допустили многочисленные человеческие жертвы на борту охраняемых кораблей!

Полетели головы. В высоких кабинетах стало тихо и тревожно.

Правда, Матвею все эти перестановки наверху были глубоко безразличны, ведь младшего офицерского состава они не коснулись. Настроение у Гумилева было даже приподнятым. Еще бы! Ведь в самом ближайшем будущем розовой громадиной маячил прекрасный воздушный город Хэйхэ, жемчужина современного внеземного градостроительства!

Создание этого чудо-города начали, когда Матвей не весил и десяти килограммов.

Когда Матвей пошел в школу, базовые работы в летающем городе были завершены. И на его космодроме высадился жеманный, обильно надушенный десант декораторов и ландшафтных дизайнеров. Согласно своему контракту они должны были «внести человеческое измерение» в алюминиевые пустоши, парящие в толще облаков над водородными безднами газового гиганта. И они внесли. Местами даже перестарались: одних фонтанов с обнаженными наядами в городе было шесть штук.

Когда ученик выпускного класса Гумилев стал вратарем школьной команды по хоккею, Хэйхэ принял первых колонистов: рабочих и инженеров заводов топливно-энергетического комплекса, ученых, чьи исследования были нацелены не только вниз, в пышущие жаром недра Юпитера, но и вовне — к галилеевым и негалилеевым спутникам, на Сатурн, Уран и Нептун, за пределы становящейся все более тесной Солнечной системы, да и просто состоятельных любителей экзотических местожительств в конце концов.

Матвей был кадетом второго курса Академии, когда в Хэйхэ с большой помпой открылся Большой Лотосовый Пруд.

Это был самый обширный крытый водоем в истории колонизации внешних планет. И выглядел он как кадр из смелого научно-фантастического фильма про излишества далекого, сверхизобильного будущего.

Дело в том, что на борту города-дирижабля, дрейфующего в тропосфере Юпитера, по неизвестной науке ботанике причине лотосы, обычные земные лотосы, вымахивали огромными, вдесятеро большими своей обычной природной величины. В цветке распустившегося лотоса мог спокойно сидеть взрослый мужчина, не говоря уже о ребенке. (При этом, что странно, другие растения в Хэйхэ оставались при своих традиционных размерах и вегетировали даже несколько хуже, чем на Земле.)

Вот эти-то цветы-гиганты и росли в Большом Лотосовом Пруду. Толпы неугомонных туристов тащились на другой конец Солнечной системы, чтобы снять домашнее видео на фоне позлащенной беседки с изречением Конфуция на китайском и русском: «Небо и земля разделены, но делают одно дело». И там же, не отходя от беседки, затариться сувенирами: симпатичной моделью Юпитера на мраморной подставке, букетом бумажных лотосов, туалетной водой «Благодать», футболкой с башней-пагодой местного горсовета и фонтаном «Влюбленные»…