Именно с зимы 1936/37 года начались первые ограничения в продаже продовольствия. Так, с января 1937 года были введены списки клиентов в магазинах по продаже жиров. Население прикреплялось к определенным магазинам. При выпечке хлеба стали использоваться суррогаты: картофель и кукуруза, а хлеб было запрещено продавать в день выпечки. В нацистской печати развернулась бурная кампания с призывами «экономить продовольствие», сокращать потребление хлеба, мяса, молока, масла, яиц, риса. Нацисты советовали налегать на картофель и капусту.

Герман Геринг, который в октябре 1936 года стал уполномоченным по четырехлетнему плану, ответил на продовольственный кризис декретом от 23 мая 1937 года. Декрет устанавливал право государства назначить управляющего в те хозяйства, которые не выполняют заданий четырехлетнего плана. Речь идет в первую очередь как раз о наследственных дворах.

Урожай 1937 года был неплохой, а урожай 1938 года был даже назван «исключительно высоким». Однако существенного облегчения продовольственного положения это не принесло. Гитлеровское руководство, столкнувшись с продовольственными затруднениями, с которыми не могло справиться, активизировало подготовку к войне. Гитлер откровенно боялся нового продовольственного кризиса: «Если мы не выступим до 1943–1945 годов, то вследствие отсутствия запасов каждый год может наступить продовольственный кризис, для преодоления которого нет достаточных валютных средств. В этом следует усматривать «слабую сторону режима». К тому же мир ожидает нашего удара и из года в год предпринимает все более решительные контрмеры. Поскольку мир отгородился, мы вынуждены наступать. Какова будет в действительности обстановка в 1943–1945 годах, сегодня никто не знает. Определенно лишь одно, а именно: что мы не можем дольше ждать», — заявил он 5 ноября 1937 года[54]. Хороший урожай фюрера явно не обрадовал.

Потому значительная часть поступлений зерна пошла на склад. В Германии создавались крупные военные продовольственные запасы. В них шел не только немецкий урожай, но и активизировалась закупка продовольствия за рубежом. Динамику сбора основных хлебов (пшеница, рожь, ячмень, овес) и импорта в Германию можно отобразить в следующей таблице[55]:

(тыс. т) 1922–1925 1926–1929 1930–1933 1934 1935 1936 1937 1938 Сбор 16 770 21 061 22 806 21 616 21 987 21 866 22 321 26 363 Импорт 2819 5224 1990 1521 1073 383 3981 4015

В этой таблице виден резкий, десятикратный рост импорта зерновых в 1937 году. В 1938 году продовольствие стало поступать из Австрии и Судетской области. В 1938 году запасов основных хлебов было около 3–4 млн тонн, в том числе 1,5 млн тонн пшеницы. Высокий урожай 1938 года позволил довести запас по пшенице до полуторагодового объема потребления, т. е. примерно до 7,5 млн тонн[56]. Этот запас не просто хранился в амбарах, а перерабатывался для использования на войне. Есть воспоминания ряда ветеранов, которые захватывали немецкий хлеб выпечки 1938 или 1939 года, герметично упакованный и не черствевший. Кроме того, в запас было сложено 500 тысяч тонн жиров[57].

В это же время Имперское министерство продовольствия и сельского хозяйства составляло и рассылало ежемесячные циркуляры о «порядке питания» населения. Например, такой циркуляр на январь 1938 года предписывал населению сократить потребление масла, сала, свинины, растительных масел, яиц и даже маргарина[58]. Известный лозунг: «Пушки вместо масла» в Германии перед войной выполнялся с исключительной тщательностью.

Все это было вполне продуманной и целенаправленной политикой подготовки к войне, охватывающей как экономические, так и социальные аспекты. Во-первых, закон о наследственных дворах создавал крестьянскую массу, голодную и обездоленную, которую нацисты сумели обмануть и толкнуть на войну, пообещав наделить их захваченной землей. Во-вторых, на оставшихся в деревне крестьян был крепко надет хомут подготовки к войне, мелочно регламентированного производства и полного хозяйственного бесправия крестьянина. Им государство давало разные мелкие подачки, но в целом о правах и свободах советского колхозника немецкие наследственные крестьяне могли только мечтать. В-третьих, вся Германия на несколько лет была посажена на голодный паек, чтобы обеспечить накопление военных продовольственных фондов; нацисты заставляли людей голодать и недоедать ради подготовки к войне. В-четвертых, последовательно отсекались все средства и способы невоенного решения продовольственного кризиса, оставлялся только грабеж захваченных земель, который развернулся вскоре после начала войны.

Этот обзор предвоенного продовольственного кризиса в Германии, написанный на основе довоенных статданных и довоенных советских публикаций, показывает, что у советского руководства не было особенных иллюзий относительно положения в Германии, и было понимание, что все это не может кончиться ничем, кроме войны. Развивающийся мировой кризис не давал Германии особых шансов на исправление хозяйственной ситуации без коренного переустройства хозяйства. В довоенных публикациях прямо и ясно указывалось, что кризис был следствием подготовки Германии к войне.