Энди засмеялась.

Эван захохотал еше сильнее.

— Я вас предупреждал, — прорычал Конан.

Энди в этот вечер позвонила Эвану, чтобы узнать, как он себя чувствует. Тому пришлось держать телефонную трубку подальше от уха. Оно слишком сильно болело, чтобы прижи­мать к нему трубку.

— Думаю, что выживу, — простонал Эван. — Я посмотрелся в зеркало — у меня вместо лица салат из сырой капусты и моркови.

Энди вздохнула.

— Ну и мерзавец твой кузен.

— А ты как себя чувствуешь? — спросил Эван. — Тебе долго пришлось слезать с дерева?

— Не так уж долго, всего несколько часов, — тихо ответила Энди.

Конан сказал, что никогда не бьет девчонок. Поэтому он взял Энди на руки и посадил на дерево.

— По крайней мере, он избавил нас от этого смеха, — проговорил Эван. — А то у меня до сих пор болит живот.

— У меня тоже, — призналась Энди. — Я те­перь никогда не буду смеяться. Никогда. Даже если кто-нибудь расскажет мне о самой смеш­ной веши в мире, я только улыбнусь и скажу: «Как забавно».

— Мне просто не верится, что Кермит сде­лал такое, — простонал Эван.

— Ая верю, — сухо отозвалась Энди. — Кер­мит может пойти на что угодно, лишь бы нам досадить. Он для того и живет, чтобы втянуть нас в какую-нибудь большую беду.

— Ты слышала, как этот мышонок хохотал, когда Конан сбил меня на землю?

— Я была уже на дереве, помнишь? И виде­ла, как он смеялся! — вскипела Энди.

На другом конце провода последовало дол­гое молчание. А потом Энди сказала приглу­шенным голосом, почти шепотом:

— Эван, ты готов применить против Керми­та Дьявольскую кровь?

— Да, — ответил Эван без всяких колеба­ний. — Я готов.

На следующий день, после школы Эван и Энди нашли Кермита, как всегда, за его лабо­раторным столом.

— Привет, Кермит, — сказал Эван, бросая свою сумку и подходя к столу.

Кермит не поднял головы. Деревянной лож­кой он сосредоточено размешивал что-то в большой чашке.

Эван заглянул в чашку и увидел нечто вроде теста для пирога: клейкое, густое, желтоватого цвета.

Размешивая это, Кермит, что-то бормотал про себя.

На Энди была ярко-розовая футболка, жел­тые шорты и в тон им желтые кроссовки. Она тоже подошла и заглянула в чашку.

— Готовишь пирог, да?

Кермит и на нее не обратил никакого вни­мания. Мешал и бормотал, мешал и бормотал.

Наконец, он остановился и посмотрел на Эвана.

— Я сказал маме, что вы потеряли мой диск, — с ухмылкой проговорил он. — Она ве­лела, чтобы вы достали мне новый.

— Что? — вскричал Эван.

Энди обошла стол, стала рядом с Кермитом и склонилась к чашке.

— Пахнет лимоном, — сказала она. — Что это такое, Кермит? Какое-то тесто?

— Это вы виноваты, что пропал мой диск, — твердил свое Кермит, игнорируя вопрос Энди. — Мама сказала, что вы совсем не умее­те присматривать за детьми.

Эван испустил сердитый крик. И сжал кула­ки. И еле удержался, чтобы не стукнуть Кер­мита.

До чего же трудно!

— Мама хочет знать, кто выпил всю оранж-соду, — продолжал Кермит. — Я сказал, что ты с Энди.

— Кермит! — закричал Эван. — Ты вчера сыграл с нами ужасную шутку! Ты заставил нас смеяться, смеяться и смеяться, до изнеможе­ния. А потом втянул нас в ссору с Конаном! Ты об этом сказал маме? Сказал ? Сказал ?

Кермит зажал руками уши.

— Не кричи, Эван. Ты же знаешь, что у меня очень чувствительные уши.

У Эвана опять вырвался сердитый вопль. Он чувствовал, что вот-вот взорвется от злости.

— Я сказал маме, что вы все время кричали на меня. Мама говорит, что вы все еше не вы­росли, что в вас много детского. И она позво­ляет тебе остаться со мной только потому, что ты мой двоюродный брат.

С этими словами Кермит снова схватил де­ревянную ложку и принялся размешивать свою тестообразную смесь.

«Я рад, что мы с Энди собираемся сделать то, что затеяли, — подумал Эван. — Хорошо, если мы приструним его. Он сам напросился на это. Пусть получит свое».

Эван подошел к своей сумке. Расстегнул молнию и достал шоколадку «Чок-О-Лик».

— Мммм, какая шоколадка! — сказал он, на ходу разрывая обертку.

Стоя напротив Кермита, Эван откусил боль­шой кусок от плитки. Она хрустнула, когда он вонзил в нее зубы.

— Мммм, как вкусно! Шоколадка была частью их заговора. Эван знал, что Кермит любит именно такой шоколад.

Шоколадкой они решили отвлечь внимание Кермита. Когда Кермит будет смотреть на Эва­на и просить дать кусочек, Энди должна под­мешать немного Дьявольской крови в его смесь.

Эван громко хрустел, откусывая шоколад, и причмокивал, пережевывая его.

Кермит поднял глаза. И перестал размеши­вать свое тесто.

— А это на самом деле «Чок-О-Лик»? — спросил он.

Эван кивнул.

— Да, конечно.

— Мой любимый, — заметил Кермит.

— Я знаю, — сказал Эван и снова с хрустом откусил от плитки.

Кермит, застыв, смотрел на шоколадку. Энди стояла возле Кермита. Эван видел в ее руке голубую баночку с Дьявольской кровью.

И только от одного ее вида его бросило в дрожь.

Сколько страшных воспоминаний! Сколько ночных кошмаров.

Зеленое снадобье в баночке так опасно.

— Можно и мне кусочек шоколадки? — спросил Кермит у Эвана.

Энди открыла баночку с Дьявольской кровью.

— Может быть. А может, и нет, — поддраз­нил Кермита Эван.

Энди запустила два пальца в баночку. И до­стала немного липкой, вязкой Дьявольской крови.

— Пожалуйста. Ну, пожалуйста, — упраши­вал Кермит.

Энди капнула Дьявольской крови в чашку с тестом Кермита. Потом торопливо закрыла крышку и спрятала баночку в сумку.

Эван еще раз откусил от шоколадки.

— Нельзя есть шоколадку одному и ни с кем не делиться, — хныкал Кермит.

— Ты поступал со мной не очень-то хорошо, поэтому я не собираюсь с тобой делиться.

Кермит снова принялся размешивать тесто. И зло смотрел на Эвана. Он не заметил, как капли зеленой Дьявольской крови смешалась с желтым тестом.

Эван снова откусил от шоколадки. Остава­лось всего на несколько укусов.