о себе и тех, за кого взял ответственность. И больше никто не будет злиться и расстраиваться.

Уходить от любимых сестриц совсем не хотелось, но Сибилл уже не понимал, как всё исправить и сделать, как было раньше.

Часть 1

Глава 4. Негодующая богиня

Этот маленький… паршивец убежал. Альфэй из принципа не стала его искать. Да и не таким уж беспомощным он был: умел охотиться и готовить пищу, знал, как добыть съедобные фрукты и растения, найти воду и развести огонь. Она посчитала, что мальчишка подуется, помается один и придёт обратно. Но Сибилл не вернулся. Ни в тот день, ни на следующий, ни потом.

— И чего вы так раскричались? Была бы важная причина. А так… Эх! На ровном месте, — проворчала Юн.

— Мальчишка совсем распоясался, — не смогла сдержаться от оправданий Альфэй.

Она действительно чувствовала себя виноватой, потому что старше, опытнее, мудрее. А вспылила, словно соплячка, из-за слов пацана, которому в действительности чуть больше года! Ведь от момента сотворения мира прошло именно столько по местному летоисчислению.

Да и Сибилл хорош. Убежал, словно она какой-то монстр и прогоняла его. Одного, в лес, на ночь глядя. Он всё же был ребёнком, но почему-то это так легко забывалось, особенно когда Сибилл спорил с ней и поучал.

На самом деле перед какими-то смертными Альфэй не боялась потерять лицо. Они жили-то всего ничего, как бабочки однодневки сгорали, надолго не задерживаясь в памяти богов. А вот перед самой собой стало совестно. Она мнила себя очень умной и рассудительной, способной справиться с кем и чем угодно. А теперь нет-нет да проигрывала в голове диалог с Сибиллом, раз за разом придумывая, как можно было всё повернуть иначе и утереть сосунку нос. Правда от таких мыслей ничего не менялось, но Альфэй поверила, что мальчик просто слишком чувствительный и поэтому так на всё реагирует. Не понимает он жизни и проблем взрослых.

— Иногда ты говоришь совсем странно. Может ваша ссора из-за недопонимания? — вздохнула Юн.

— Я так не думаю.

Уж чего пацану было не занимать так это ума. Порывистый, доверчивый, искренний, он интуитивно понимал очень сложные вещи. И в тоже время оказался совсем не гибким, категорично мыслящим, местами слишком наивным, да ещё и капризным.

За всеми переживаниями и размышлениями Альфэй не сразу заметила, что её резерв резко наполнился до половины. Об этом стоило хорошенько поразмыслить…

— Охотница Юн, выходи! Есть разговор, — раздался голос Тай снаружи хижины.

Юн просияла, приосанилась и заторопилась к новоиспечённой главе общины. Альфэй потянулась следом, её гложило нехорошее предчувствие. Тай явилась не одна, а с неизменной свитой подпевал, и это был недобрый знак.

— С сегодняшнего дня община не принимает варваров, — объявила Тай, не глядя на Альфэй и обращаясь исключительно к Юн.

— Но ведь они приносят пользу общине. Охотятся, собирают, плетут корзины… — от недоумения вытянулось лицо у той.

— И забирают этим работу у других членов общины. Они чужаки. Нам своих ртов хватает. Чтобы завтра ни одного варвара тут не было!

— Я поняла, — опустила голову Юн.

Тай со свитой удалилась, а они с расстроенной Юн вернулись в хижину.

Альфэй тоже молчала. Она видела, как тяжело Юн принять решение главы общины, и не сомневалась в том, чью сторону та выберет.

— Фэй, я… мне правда жаль, что всё так получилось.

— Ты выгоняешь меня? — уточнила Альфэй.

— Я бы никогда не стала, но… пожалуйста, подчинись Тай.

— И ты будешь говорить, что Сибилл что-то не понял, когда убежал? У пацана отличная интуиция. Он может и не осознавал к чему всё идёт, но чувствовал, что это будет конец. Оглянись вокруг, Юн, из общины изгоняют всех неугодных Тай. Ты уверена, что когда будешь вынашивать малышку, тебя саму не выгонят?

— Тай этого не сделает!

— Да? И почему?

— Я же охотница, — уверенно заявила Юн.

— О… тогда тебя ждёт неприятный сюрприз, сестрица, — не смогла удержаться от издёвки Альфэй.

Она, как и Сибилл, забрала свой нож, а кроме него последнюю сплетённую из бамбука корзину и флягу. Ушла, не прощаясь, жалея только о том, что не расспросила подробнее, где на материке расположены другие общины. Впрочем, Альфэй полагала, что во всех поселениях сейчас происходят схожие процессы.

Даже не особенно напрягаясь, она чувствовала, что примерно происходит вокруг, ведь этот мир был сотворён ею. Наставник Ли предупреждал, что творение всегда отражает внутренний мир создателя, его ценности и убеждения. На самом деле стажировка преследовала цель научить их осознанно сотворять миры. И чтобы такое получилось для начала нужно увидеть свои слабые стороны, страхи, комплексы, демонов и тени, которыми наполнены сердце и душа, и которые непременно проявят себя в сотворённом мире.

Поговаривали, что не у всех начинающих богов получалось населить свои миры хотя бы животными. Так что создать разумных существ, пусть и среднего рода, уже было не плохим результатом. Но не идеальным. Альфэй же хотела стать лучшей.

Она наблюдала за сотворённым миром, и её давно тревожило, что здесь так и не произошло разделение на женское и мужское начало. А между тем, после абсолюта это первое деление. Еще не разобравшись до конца с данным феноменом, Альфэй чувствовала, что это почему-то неправильно. Но ей так понравились здешние сильные женщины, которым совсем, вот ни капельки, не нужны мужчины! Поэтому она успешно закрывала глаза на все несоответствия сотворённого мира задуманному и отмахивалась от беспокоящих моментов и фактов.

Потребности и желания её асексуальных и самодостаточных смертных оказались сильно урезаны. Но и тут хватало информации для размышлений. Наверное, не было ничего удивительного в том, что столь практичные, напрочь лишённые творческого начала и возможности познать все грани любви люди ударились в другую крайность: агрессию. Сначала ту сливали на выполнение повседневных дел, потом в бои для развлечения и вот настало время деления власти, а дальше что? Война?

Альфэй чувствовала, что рано или поздно община ополчится против общины, чтобы отнять недостающие ресурсы: будь то еда или людей. Ведь уже сейчас они выгоняют «бесполезных» женщин вынашивающих детей.

Власть перешла к сильнейшим. Увы, в ущерб уму и дальновидности. А самое главное, отринув человечность и милосердие. Каким бы монстром Сибилл не считал Альфэй, она ценила то, что Юн приютила двух абсолютно незнакомых людей, помогла освоиться и не гнала… до приказа главы общины.

Юн чем-то напоминала Альфэй маму. У Минчжу тоже любила посмеяться, поддразнить и накормить. Казалась легкомысленной и недалёкой, но не проходила мимо чужой беды и стремилась всех осчастливить. А ещё она никогда не носила брюк, осуждала