Кастилья ничем не выразил своих чувств. Буквально ничем. Как будто он ничего не слышит и ждет, когда Клейн назовет имя. Потом он моргнул и шевельнулся в кресле. Внезапно он вскочил на ноги, подошел к окну позади своего стола и выглянул наружу. Костяшки пальцев, которые он сцепил за спиной, побелели.

— Сэр?

Кастилья напрягся всем телом, словно от удара.

— Этого не может быть... ведь столько лет прошло. Неужели он еще жив?

— Что случилось... — заговорил Клейн и тут же умолк. Его внутренности стянулись тугим клубком. Он уже знал ответ.

Президент повернулся, вновь сел в кресло и откинулся на спинку. Его мысли перенеслись на огромные расстояния, в далекое прошлое.

— Он пропал в Китае, когда я был младенцем. Его искали военные, Государственный департамент, даже сотрудники личной канцелярии Трумэна, но люди Мао сделали все, чтобы помешать им. Как ты знаешь, китайские коммунисты терпеть нас не могли. Тем не менее нам удалось получить кое-какие разведданные от русских, а также американских и британских источников в Китае, и все они свидетельствовали о том, что Тейер мертв — погиб в бою, либо был захвачен и казнен коммунистами, или же его убили люди Чан Кайши за попытки вести переговоры с красными. Прежде чем уехать, он сказал моей матери, что собирается сделать это.

Президент глубоко вздохнул и чуть заметно улыбнулся Клейну.

— Серж Кастилья был сотрудником Госдепа и близким другом Тейера. Именно Кастилье было поручено искать его, и поэтому он почти каждую неделю встречался с моей матерью. Когда мне исполнилось четыре года, уже никто не сомневался, что Тейер мертв. Отношения между Кастильей и моей матерью становились все более близкими, они поженились, и Серж усыновил меня. Я считал его своим отцом, а Дэвид Тейер был для меня лишь именем. Когда я немного подрос, мать рассказала мне все, что знала о его жизни в Китае, а об этом было известно чертовски мало. Я не видел смысла извещать весь мир об истинном положении дел, потому что моим настоящим отцом был Серж Кастилья. Он вырастил меня, учил читать, ухаживал за мной, когда я болел, и я любил его. Поскольку мы носили одну фамилию, никому и в голову не пришло спрашивать, родной он отец или приемный.

Президент встряхнул головой, возвращаясь к настоящему. Он невозмутимо встретил обеспокоенный взгляд Клейна:

— Дэвид Тейер — часть моей истории, однако я не сохранил никаких воспоминаний о нем.

— Тысяча шансов против одного, что этот человек всего лишь приспособленец, вероятно, заурядный преступник и, может быть, вовсе не американец. Вероятно, он встречался с Тейером до того, как тот исчез. Нельзя исключать, что, отбывая срок в колонии ослабленного режима, он услышал о вашем желании заставить Китай относиться к правам человека с большим уважением и решил воспользоваться этой возможностью, чтобы унести оттуда ноги.

— Если так, откуда он узнал, что сын Тейера стал президентом США, особенно если учесть, что фамилия президента — Кастилья?

Клейн нахмурился:

— Если уж об этом зашла речь, то как настоящий Дэвид Тейер мог догадаться о вашей судьбе? Он знал, что у него есть сын, но вряд ли мог предполагать, что его бывшая супруга выйдет за Сержа Кастилью.

— Очень просто. Если человек, о котором мы говорим, действительно Тейер, он мог сопоставить факты. Он знал, что его сына зовут Сэмюэл Адамс, а Серж Кастилья был его близким другом. Кастилья — фамилия редкая, а мой возраст как нельзя лучше соответствует этому предположению.

— Разумеется, вы правы, — признал Клейн. — Но нет ли здесь какой-нибудь связи с утечками? Возможно, в Белом доме действует шпион, который сообщил китайцам о ваших семейных делах, и случай с Тейером — это одна из их хитроумных комбинаций.

Президент покачал головой.

— Я никогда не скрывал тот факт, что Кастилья меня усыновил, но эта тема попросту не возникала в разговорах. Кроме моих близких родственников, никто, даже Чарли Оурей, не знает точно, кто был моим биологическим отцом и что с ним произошло. Даже вы не знали этого. Я не желал играть на сочувствии и ставить свою мать в трудное положение.

— Всегда найдется кто-нибудь, кто знает, помнит и готов предложить свои знания в качестве товара.

— А вы, как всегда, циничны.

— Это часть моей профессии, — Клейн тонко улыбнулся.

— Согласен.

Клейн вновь замялся:

— Хорошо. У нас нет уверенности, что этот человек — самозванец. Он может оказаться вашим отцом. Но если это так, что вы намерены предпринять?

Президент вновь откинулся на спинку кресла, снял очки и провел ладонью по лицу. Он тяжело вздохнул.

— Разумеется, я хотел бы встретиться с ним. Представь — мой настоящий отец жив. Только представь. Это невероятно. В детстве я, несмотря на любовь к Сержу Кастилье, часто думал о Дэвиде Тейере. — Он умолк, на его лице отразилась горечь давней утраты. Он пожат плечами и взмахнул рукой, словно отгоняя тягостные мысли. — Но это всего лишь мечта. Чего же на самом деле желает президент Соединенных Штатов? Разумеется, я хочу вызволить его из Китая. Он американец, следовательно, имеет право на безусловную поддержку своей страны. Я хотел бы встретиться с ним, поблагодарить его за мужество, пожать ему руку. Точно так же я отнесся бы к любому американцу, прошедшему через те испытания, которые выпали на его долю. С другой стороны, я должен предвидеть международные последствия. Вполне возможно, что на борту «Доваджер Эмпресс» имеется смертоносный груз и он везет его в страну, которая была бы рада уничтожить нас.

— Совершенно верно, сэр.

— Если выяснится, что судно действительно перевозит химикаты, и если мы будем вынуждены подняться на его борт, о подписании договора не может быть и речи. По крайней мере в этом году или даже до прихода к власти следующей администрации. И пока китайцы не разберутся в изменившейся политике Овального кабинета по отношению к их стране, они будут чинить соглашению все новые препятствия. Вероятно, Тейер при его возрасте никогда не выйдет на свободу.

— Такое вполне возможно, Сэм.

Кастилья поморщился, но продолжал твердым, уверенным голосом:

— Однако это не имеет никакого значения. Ни малейшего. Если «Эмпресс» перевозит оружейные химикаты, его необходимо остановить или, если потребуется, пустить ко дну. В настоящий момент мы ничего не будем делать для старика, которого держат в заключении в Китае. Это ясно?

— Совершенно ясно, господин президент.

Четверг, 14 сентября

Шанхай, Китай

Реактивный лайнер, выполнявший рейс из Токио, пролетел над Восточно-Китайским морем и развернулся над огромной дельтой реки Янцзы. Смит смотрел в иллюминатор, разглядывая зелень, скученные здания и смог, который ватными клочьями гнездился в низинах одного из самых крупных городов Азии.