«Дыши!» Сакс задышала. Вдох-выдох. Глаза ее были открыты и смотрели на диск света впереди – ее скорое избавление. «Нет, не думай об этом. Улики. Ищи улики. Это твоя работа». Амелия начала осматривать металлическую оболочку, дюйм за дюймом.

И жало страха стало отдаляться. Не исчезло полностью, но отступило. «Отлично». Сакс продолжала ползти по туннелю, выискивая следы, собирая всякую мелочь, намеренно двигаясь медленнее, чем раньше. И наконец снаружи оказалась ее голова, а потом и плечи. Словно заново родившись на свет, Амелия негромко засмеялась и сморгнула заливавший глаза пот. Потом быстро переползла в более просторный туннель: по сравнению с узким лазом он показался концертным залом. Приподнявшись и полуприсев, она вынула «глок» из кобуры.

Но в нее никто не целился, по крайней мере, вблизи. Прожектора ярко светили, и угроза могла находиться в темноте за освещенным пространством. Амелия тут же навела в ту сторону луч фонарика, – никого.

Поднявшись, Сакс вытащила из туннеля свою сумку. Огляделась и убедилась, что чертеж из базы данных Райма был точен. Туннель походил на ствол шахты, его площадь составляла около двадцати квадратных футов. Он уходил на запад, в темноту. Амелия знала, что столетие назад его использовали для перевозки на тележках товаров на фабрики и склады. Теперь сырые, влажные туннели служили коридорами только для инфраструктуры Нью-Йорка. Наверху проходили толстые железные трубы, более тонкие алюминиевые и полихлорвиниловые, возможно, для электрических кабелей, проведенных через старые соединительные муфты. Новые трубопроводы выходили из ярко-желтых ящиков, запертых на висячие замки. Они были помечены буквами МОС. Сакс не знала, что они означают. На железных трубах были буквы НЙ ДООС и НЙ ДС – обозначения департаментов охраны окружающей среды и санитарии – учреждений, занимавшихся городской канализацией и водоснабжением.

Амелия вдруг сознала, что стоит в полной тишине, и увеличила громкость рации.

– … возьми, что происходит?

– Извини, Райм, – ответила Сакс. – Мне нужно было сосредоточиться.

Он чуть помолчал. Потом, видимо, догадался о ее борьбе с хлебной корзиной.

– Так. Хорошо. Место преступления, насколько можешь судить, безопасно?

– Непосредственно здесь, да.

В восточной стороне туннель был вымощен кирпичом, но Сакс снова посмотрела в темноту западной стороны.

– Направь туда один из прожекторов. Он ослепит каждого, кто попытается в тебя целиться. И ты сможешь увидеть его раньше, чем он тебя.

Спасатели привезли два галогеновых прожектора, установили их на треноги, подсоединили к большим аккумуляторам. Сакс повернула один из них, как посоветовал Райм, и сощурилась, глядя в удаляющийся туннель. Никаких признаков угрозы.

Сакс надеялась, что перестрелки не будет. Толстые трубы наверху, очевидно, недавно проложенные – с маркировкой ДООС, – казались сделанными из толстого железа. Разрывные пули ее «глока» не пробьют металл, но если Икс вернется с огнестрельным оружием, пули у него могут оказаться бронебойными, способными пробить трубу. Амелия подумала, что из-за громадного давления внутри пробоина может вызвать сильный взрыв. Но даже если у него будут обычные пули, рикошет от металла или обложенных камнем стен может поразить, как прямое попадание.

Она снова вгляделась в туннель и не увидела в нем никакого движения.

– Чисто, Райм.

– Прекрасно. Давай действовать.

Он становился нетерпеливым. Сама Сакс уже давно горела нетерпением. Ей очень хотелось уйти отсюда.

– Начни с жертвы.

«Райм, она не просто жертва, – подумала Сакс. – У нее есть имя. Хлоя Мур. Ей было двадцать шесть лет, она работала продавщицей в бутике, продавала одежду с нитками, свисающими из швов. Получала почти минимальную зарплату, потому что была опьянена Нью-Йорком. Карьерой актрисы. Тем, что ей двадцать шесть лет. И она не заслужила смерти. Тем более такой».

Сакс натянула на бахилы резиновые ленты, чтобы отличать свои следы от следов преступника и бывших здесь до нее спасателей – следы их обуви она сфотографирует потом как контрольные образцы, – и подошла ближе к телу. Хлоя лежала на спине, блузка ее была задрана почти до грудей. Сакс обратила внимание, что даже в смерти ее красивое круглое лицо искажено гримасой, мышцы напряжены. Это говорило о боли, которую испытала жертва, боли, ведущей к смерти. На ее губах виднелась пена. И обильная рвота. Запах был отвратительным. Сакс заставила себя отвлечься от него.

Руки Хлои были сомкнуты за спиной дешевыми наручниками. Пользуясь универсальным ключом, Амелия сняла их. Лодыжки жертвы стягивала клейкая лента. Сакс разрезала ее хирургическими ножницами и положила в сумку серые пыльные полосы. Поскребла под темно-красными ногтями молодой женщины, заметив волокна и грязно-белые частички. Возможно, она боролась с преступником, и значит, могли обнаружиться ценные следы, даже кусочки кожи, а если его ДНК есть в базе данных, личность можно будет установить за несколько часов.

– Сакс, я хочу видеть татуировку, – сказал Райм.

Амелия заметил маленькую синюю наколку на шее жертвы справа, возле плеча, но давнюю. Кроме того, легко было увидеть ту, что сделал убийца. Она опустилась на колени и навела видеокамеру на живот Хлои.

– Вот она, Райм.

– Его сообщение, – прошептал криминалист. – Собственно, часть сообщения. Как думаешь, что оно означает?

Глядя на буквы, Сакс понимала, что вопрос его риторический.

Единственное вытатуированное слово было около пяти дюймов длиной и шло горизонтально в одном дюйме над пупком жертвы.

Хотя убийца предположительно использовал яд, а не краску, буквы, слившиеся в воспаленную рану, было нетрудно прочесть.

– Так, – сказал Райм, – второй. И окаймление, фестоны. Интересно, зачем они?

– Они не так распухли, как буквы, – заметила Сакс. – Возможно, в них нет яда. Они похожи на рану, а не на татуировку. И посмотри на буквы, Райм.

– На то, как превосходно они выписаны?

– Совершенно верно. Каллиграфически. Это мастер, знающий свое дело.

– И еще одно замечание. Каллиграфия, должно быть, заняла немало времени. Убийца мог бы написать это слово грубо. Или просто ввести ей шприцем яд. Да, собственно говоря, и застрелить. Что за игру он ведет?

У Сакс возникла мысль.

– А если это заняло много времени, значит, она долго мучилась?

– Да, видны болезненные реакции, но, мне кажется, они появились потом. Хлоя не могла быть в сознании, пока он писал свое сообщение. Даже если она не пыталась вырваться, невольное движение испортило бы его работу. Нет, он каким-то образом обездвижил ее. На голове есть травмы?