Мераб смог разглядеть бисеринки пота на лбу юноши и даже расслышать быстрый стук его сердца.

— Матушка, отец! Говорят, на нашем базаре объявился великий колдун! Он дышит пламенем, летает над толпой, в его мешке шевелится гигантская змея! Я даже видел голову этого чудовища!

«О ком толкует мальчишка, Алим? — безмолвно спросил у своего чудо-советчика магрибинец. — Кто смеет летать над толпой?»

«Не бойся, Инсар-маг. Этот человек не станет твоим соперником. Это всего лишь факир из далекого княжества».

«Ничтожный, у меня нет и не может быть соперников! Я великий маг!»

«Конечно, Инсар, ты великий маг. Но почему ты спросил об этом ничтожном фокуснике? Боишься, что он первым найдет Камень?»

«Я ничего не боюсь, червяк!»

Алим, который видел все, что происходило сейчас в доме мастера Салаха, не мог не залюбоваться Аладдином. Вернее, его порадовал тот восторг, который у мальчика вызвало появление факира-шарлатана.

— Смотри, пытливый Мераб, мальчишка и вправду может стать отличным учеником мага. И из него должен выйти толк! Жаль только, что никто не собирается учить Аладдина.

— Это было ясно с самого начала, невидимый мудрец.

— Увы, далеко не всем… Хотя есть способ тебя проверить. Скажи мне, всевидящий юноша, почему перед моим мысленным взором раз за разом встает старая медная лампа? Старая медная лампа в руках у Аладдина…

— Готов спорить, что вся суета как раз из-за этой медной лампы. Более того, готов спорить даже с тобой, мудрейший, что именно в недрах старой лампы таится смерть самого магрибского колдуна.

— Посмотрим, — со смехом проговорил Алим. — Посмотрим…

Мерабу показались эти слова странными. Хотя разве не была странной сама беседа с невидимым порождением книжных страниц?

Мастер Салах неторопливо выпрямился.

— Вот, чужеземец, это мой сын Аладдин. Я согласен, чтобы ты взял его в ученики.

— Осталось только, почтенный мастер, получить на это согласие самого Аладдина, — теплым бархатистым голосом произнес магрибинец.

— В ученики? Отец, но почему я должен идти к кому-то в ученики? Разве не ты будешь моим учителем? Разве не стану я мастером золотых дел?

— О нет, сын, ты же знаешь, мое решение твердо, ты не будешь мастером-ювелиром! Наш почтенный гость, благородный Инсар, да продлит Аллах его жизнь на тысячу жизней, решил обосноваться в нашем прекрасном городе. Он врачеватель, маг и толкователь снов. Ему нужен ученик, не боящийся ничего в этом мире и желающий обрести все знания, которые учитель готов ему передать.

— Врачеватель, батюшка? Толкователь снов?

— Да, толкователь снов. Наш почтенный гость обошел полмира, выучил множество наречий, его знают везде. А теперь он хочет обосноваться здесь. И ты, с твоими фантазиями и жаждой чудес, будешь ему замечательным учеником.

— Повинуюсь, батюшка.

«Откуда мастер знает все это? Неужели я что-то пропустил в их разговоре? — подумал Мераб. — Или Инсар сумел внушить такое уважение? И почему так печален юноша?»

«Потому, мой друг, — ответил Алим, — что человеку дано предчувствие там, где слеп его разум…»

— Почему ты печален, мой ученик? — Голос Инсара-мага стал еще теплее.

— Я не печален, гость. Я озадачен. И мне нужно обдумать все то, что я сейчас узнал.

— Пойдем, мой мальчик. Я хочу, чтобы ты проводил меня до моего нового жилища. Так ты узнаешьдорогу и сможешь задать мне любые вопросы, которые только придут тебе в голову.

— И ты дашь на них ответ, учитель?

— Конечно! Если буду знать ответ, обязательно.

— Ну что ж, учитель, тогда пойдем. Быть может, тебе понадобится сделать какие-то покупки. Говори, я знаю на нашем богатом базаре всех. Мы найдем самые лучшие и при этом самые дешевые товары для твоего непростого ремесла.

Магрибинец, поклонившись, неторопливо вышел на шумную улицу. Следом за ним поспешил и Аладдин. А мастер Салах остался во дворе, удивляясь и внезапному послушанию сына, и той тревоге, что все сильнее терзала его сердце.

— Вот видишь, мой мальчик, и почтенный отец предчувствует недоброе… Он ничего не знает, однако сердце — мудрое и чуткое отцовское сердце — позволяет ему заглянуть в день завтрашний.

— Да, мудрейший, — кивнул Мераб. — К сожалению, люди далеко не всегда прислушиваются к голосу своего сердца…

— Увы, мальчик, ты прав. Однако я посмотрю, что будешь делать ты, став почтенным отцом… Посмотрю, сможешь ли прислушиваться к голосу своих предчувствий. Или, как все прочие отцы и матери, станешь полагаться лишь на голос разума и предписания обычаев.

Мераб рассмеялся.

— До этого еще, думаю, не один десяток лет…

— Что есть несчастные десяток-другой лет по сравнению с вечностью и вечной глупостью?

Вопрос растаял в воздухе, ибо юноша уже жадно переворачивал страницу.

Магрибинец неспешно шествовал по узким улочкам великого города. Аладдин молча шел рядом, удивляясь, сколь быстр этот с виду неспешный шаг.

Первым заговорил, как это ни странно, Инсар-маг. Его уже сжигало нетерпение. Но пока он еще мог этому противиться. Понятно, что он вот-вот обретет Камень Судьбы. Ведь не зря же показалась белая коза, пусть о ней со страхом говорит сосуд мудрости (здесь Мераб явственно услышал смешок неспящего Алима), а звезда Телеат, смилостивившись, подсказала ему имя Человека Предзнаменования. Да и сам Человек Предзнаменования, вернее, мальчишка, уже найден. И более того, Инсару-магу удалось уговорить его стать учеником. В этот, последний раз, все складывается благополучно. К тому же наступает время, предсказанное многими магами и звездочетами мира, — время парада планет. Следующие несколько вечеров будут скрыты от всевидящего глаза Аллаха. Так, во всяком случае, уверяли его учителя в Магрибе. Это будет время, когда силы черные смогут бороться с силами светлыми, бороться на равных. А значит, время, когда Предначертанное может свершиться.

«Вот поэтому была ко мне милостива звезда Телеат! Но где же искать Камень Судьбы? Не на базаре же…»

— Скажи мне, мальчик, знакомы ли тебе холмы там, на полудне, за городской стеной?

— Конечно, учитель. Только это не холмы. Говорят, много столетий назад здесь были каменоломни. Потом о них забыли, земля провалилась… А ветры времени все сровняли с песками пустыни.

«Каменоломни! Конечно! Это могли быть только каменоломни!»

— Что, учитель? Почему это могли быть только каменоломни?

Оказывается, магрибинец произнес последние слова вслух. Произнес, сам не заметив этого.