— Не думаю, что тебе захотелось бы от него отказываться. — Зан попыталась улыбнуться.

Как будто поняв, каких усилий стоила ей эта попытка, Тед сменил тему:

— Как твой дизайнерский бизнес? Я где-то читал о том, что тебя пригласили отделывать тот новенький дом, который построил Кевин Уилсон.

Это была безопасная территория.

— Я искренне надеюсь, что так оно и будет.

Зан действительно верила, что Теду это интересно, ей было просто необходимо увести разговор в сторону от Мэтью. Поэтому она подробно рассказала бывшему мужу, какой проект оформления предложила Уилсону, и добавила, что у нее есть неплохой шанс получить этот заказ.

— Конечно, Бартли Лонг тоже претендует на эту работу. Судя по одному замечанию Кевина Уилсона, я предполагаю, что он снова говорил обо мне разные гадости.

— Зан, этот человек опасен. Я всегда это чувствовал. Как он ревновал тебя ко мне, когда у нас завязался роман! Да и теперь проблема не только в деловом соперничестве. Он не хочет выпускать тебя из вида, не желает, чтобы ты добилась самостоятельности, и, могу поспорить, до сих пор сходит по тебе с ума.

— Тед, он на двадцать лет старше меня! Лонг разводился, имел бесконечно много интрижек. У него отвратительный характер. Даже если он испытывает какие-то чувства ко мне, то скорее из-за того, что я отнюдь не была польщена его неожиданным вниманием. Я больше всего на свете сожалею о том, что позволила ему командовать мной, когда меня просто тянуло в Рим, вся душа рвалась к маме и папе…

Она сразу вспомнила все это. Прибытие в аэропорт Да Винчи. То, как искала лица родителей, проходя через сканнеры. Разочарование. Потом тревога. Зан получила багаж, растерянно ждала в терминале, потом позвонила по международной карте и услышала сообщение об аварии и о гибели родителей…

Морланд прекрасно помнила суету и шум римского аэропорта тем ранним утром. Она и теперь как будто видела себя со стороны, застывшей с телефонной трубкой возле уха, с раскрытым в беззвучном крике ртом…

— Потом я позвонила тебе, — сказала она Теду.

— Я рад, что ты это сделала. Когда я прилетел в Рим, ты была совершенно вне себя.

«Я была вне себя несколько месяцев, — подумала Зан. — Тед поддерживал меня, как какой-нибудь спасательный круг. Он отлично это умеет. Многие женщины были бы счастливы выйти за него замуж…»

— Ты женился на мне, чтобы заботиться, а я только тем тебя и вознаградила, что позволила неопытной няне потерять твоего сына. — Зан сама не могла поверить в то, что произнесла эти слова.

— Я прекрасно помню, что сказал в тот день, когда пропал Мэтью. Неужели ты так и не поняла, что я был просто бесконечно расстроен?

«Ходим кругами, и никто не знает, где и когда остановимся», — подумала Зан.

— Тед, неважно, что ты сказал, я все равно виню себя. Может, ни одно из тех детективных агентств, в которые я обращалась, и не добилось…

— Это была пустая трата денег, Зан. В ФБР завели дело, нью-йоркский полицейский департамент тоже этим занимается. А ты веришь любому шарлатану, который заявляет, что может отыскать Мэтью. Даже той сумасшедшей ведунье, которая заставила нас проехаться во Флориду, в долину Аллигаторов![2]

— Не думаю, что все то, что может хоть как-то помочь нам найти Мэтью, — пустая трата денег. Мне наплевать, если даже придется обзвонить все частные агентства, которые есть в телефонной книге. Может быть, я со временем найду того единственного детектива, который нападет на след Мэтью. Ты спрашивал меня насчет того заказа на оформление квартир. Если я его получу, передо мной откроются многие двери. Я заработаю кучу денег, и каждый цент, который мне не понадобится собственно на жизнь, потрачу на новые попытки найти Мэтью. Должен же был хоть кто-то что-то заметить. Я по-прежнему в это верю.

Зан ощущала, что дрожит, и только теперь поняла, что постепенно повышала голос. Рядом стоял метрдотель и пытался сделать вид, что не подслушивает.

— Вы готовы сделать заказ? — спросил он.

— Да, — поспешно ответил Тед и тут же прошептал: — Бога ради, Зан, постарайся сдерживаться! Зачем ты так упорно терзаешь себя?

В этот миг на его лице отразилось удивление, и Морланд оглянулась.

Через зал к ним спешил Джош. Бледный как бумага, он остановился возле их столика.

— Зан, я как раз уходил из офиса, когда туда явились несколько репортеров с камерами из «Тел-Олл уикли», они искали тебя. Я сказал, что не знаю, где ты. Тогда они мне сообщили, что некий парень, бывший в парке в день исчезновения Мэтью, только что решил увеличить несколько фотографий, которые сделал в день годовщины свадьбы своих родителей. Один репортер мне сказал, что тот парень вдруг заметил, что на заднем плане снимка при увеличении обнаружилась какая-то женщина, достающая ребенка из прогулочной коляски. Рядом еще одна спит на одеяле…

— Боже мой! — воскликнул Тед. — Что там можно было разобрать?

— Когда фотографии увеличили еще сильнее, прояснились другие детали заднего плана. Лица мальчика не видно, но на нем голубая клетчатая рубашка и шорты.

Зан и Тед уставились на Джоша.

У Александры так пересохли губы, что она с трудом смогла выговорить:

— Именно так был одет Мэтью. Тот человек отнес фотографии в полицию?

— Нет. Он их продал тем паршивцам из «Тел-Олл». Зан, это безумие, но они клянутся, что женщина, забирающая ребенка из коляски, — ты! Тут якобы невозможно ошибиться. Это ты!

Искушенные посетители «Времен года» повернули головы в поисках источника внезапного шума, когда Тед схватил Зан за плечи, рывком поднял на ноги и заорал:

— Черт тебя побери, сумасшедшая идиотка! Где мой сын? Что ты с ним сделала?!

Пенни Смит Хэммел, как и многие крупные женщины, всегда двигалась с природной грацией. В молодости, несмотря на вес, она была одной из самых популярных девушек в школе, потому что обладала приятными чертами лица, заразительным юмором и способностью заставить даже самого неуклюжего партнера по танцу почувствовать себя настоящим Фредом Астером[3].

Уже через неделю после окончания школы она вышла замуж за Берни Хэммела, который тут же устроился работать шофером-дальнобойщиком. Довольные тем, что им давала судьба, Берни и Пенни вырастили троих детей в Мидлтауне, тихом районе, который находился в часе с небольшим езды от Манхэттена и на целые века отстоял от него по образу жизни.

Теперь им было по пятьдесят девять лет, их дети и внуки рассыпались по стране от Чикаго до Калифорнии. Берни слишком часто бывал в отъезде, поэтому Пенни с удовольствием бралась за работу няни. Она обожала всех своих подопечных, дарила им ту любовь, которая могла бы достаться ее внукам, находись они поближе.