На второй песне вдруг сломался гитарный аппарат, что резко сбило общий настрой. Умецкий попытался заполнить неловкую паузу басовыми наигрышами, вызвав саркастическую реплику из зала: «Дима, дак ты че, джазмен?» Через пять минут аппарат починили, но очарование от великого и ужасного металла куда-то улетучилось. Всем стало заметно, что мелодии состоят из двух нот, что текст неразличим, да и поет его Слава по бумажке. Зритель поскучнел, даже особо яростные вопли Бутусова не вызывали отклика. Только Умецкий сорвал аплодисменты, когда, не переставая играть, умудрился опустить разгоряченную голову в ведро с водой и, взмахнув чубом, выплеснул пару литров в зал. Закончилось выступление «Степа» совсем кисло. Это неудачное выступление заставило «наутилусов» отказаться от параллельных проектов и сосредоточится на собственном творчестве.

Итоги фестиваля подводили на заседании рок-клуба 25 июня. В составленном по опросу зрителей хит-параде «Наутилус Помпилиус» и его музыканты заняли первые места в категориях «Лучшая группа», «Лучшая программа», «Лучшая песня» («Последнее письмо»), «Лучший вокалист», «Лучший клавишник», «Лучший бас-гитарист», «Лучший музыкант». Жюри признало «Наутилус Помпилиус» одним из четырех лауреатов фестиваля.

В июле вновь попробовали записаться, и на этот раз успешно. В подвале клуба архитектурного института шла еженощная работа. Звукооператор «НП» Андрей «Макаревич» Макаров недавно устроился на должность завклубом и создал все условия, чтобы музыкантам никто не мешал.

Андрей Макаров, 1985 год. Фото Дмитрия Константинова

Еще в начале сессии стало ясно, что дело пахнет удачей. Могилевский привнес в музыку необходимую долю грамотно поданной танцевальной попсы с хорошим мелодизмом и необходимым хуком. При этом он не давил музыкальным образованием — так, подвинет пальчик Умецкому или посоветует Бутусову остаться не на том аккорде, а на этом. «Именно поэтому я и пришелся ко двору. Пантыкин ведь тоже пытался что-то сделать с "Наутилусом", но он так дернул одеяло на себя, что архитекторам стало страшно от собственной музыкальной дремучести. А тут вроде тоже музыкант пришел, но он объясняет понятно. А я, видимо, хороший педагог, работал с ними по-простому: делай вот так, парень, и все будет клево. И писалось все влет!»

Правда, помехи возникали все равно. Об одной непредвиденной паузе вспоминает Виктор Комаров: «Как-то ночью к нам в подвал Дима Тарик принес сделанный им первый в Свердловске радиомикрофон. Он был без шнура, только маленькая пипка-антенна болталась. Мы как раз тогда репетировали "Шар цвета хаки". Бутусов начал орать в этот микрофон "Марш, марш левой!" Где-то через полчаса раздался требовательный стук в дверь. Открываем — менты из расположенного по соседству кировского РОВД. Оказывается, микрофон работал на их частоте. Они сидели в дежурке, ни о чем плохом не думали, и вдруг из всех динамиков жуткий вопль "Марш, марш левой!". Пока они поняли, что происходит, Славины вопли выслушали раз восемь. Потом все вместе посмеялись. Парни были молодые, почти наши ровесники, а "Наутилус" к тому времени пользовался небольшой, но уже известностью».

Подобные происшествия служили отличной разрядкой в разогнавшемся механизме рекорд-сессии. Запись альбома полным ходом двигалась к завершению. Он уже имел название, которое, по словам Комарова, появилось случайно. «Макаров просто настраивал микрофон и попросил в него чего-нибудь поорать. Ну мы и начали вопить первое, что в голову пришло. А пришла нам народная песня "Разлука". Изначально это была рабочая запись, на третьем куплете там даже слышно, как Слава ржет». Но после прослушивания с «нестройной акапеллы» решили альбом начать. Так он обрел название и «Эпиграф».

5 августа в клубе САИ собрались полтора десятка музыкантов и руководителей рок-клуба для прослушивания нового альбома «Наутилуса Помпилиуса». Эффект не был таким ошеломляющим, как от «Невидимки» — почти все песни уже знали по концертным выступлениям. Некоторые даже оценили «Разлуку» как неудачу «НП». Это видно по коллективной рецензии, опубликованной в «Свердловском рок-обозрении». Читая ее, можно заметить, что разбираются все песни «Разлуки», кроме двух: «Хлоп-хлоп» и «Скованные одной цепью». Дело в том, что на момент выхода журнала (март 1987) эти две композиции еще не были залитованы.

Когда в конце августа худсовет собрался для литовки новой программы «Наутилуса», споткнулись именно об эти две песни. Заседание вел Николай Грахов: «Когда литовали "Скованных…", цензор испугался и отказался подписывать документы: "Я не вижу смысла — это фига в кармане. Я не сторонник подобного". Кормильцев в это время ждал на лестнице. Я обрисовал ему ситуацию со "Скованными". Он начал заламывать руки: "Мне надо, чтобы эта песня прозвучала именно сегодня, именно сейчас! Завтра будет уже поздно!" Чуть не плакал». Но в тот раз залитовать две «антисоветские» композиции все равно не получилось.

Оформление Ильдара Зиганшина

Это была предпоследняя попытка запретить песни «Наутилуса». Последний казус случился через несколько месяцев с песней «Отход на север». Бутусов предъявлял паспорт, пытаясь доказать, что крамольная строчка «Я внебрачный сын октября» — это о нем, родившемся 15 октября. Но на чиновников документ впечатления не произвел: «Ты думаешь, мы ничего не понимаем? Ясно же должно быть, что можно, а что нельзя».

Две крамольные песни были официально «удалены» из «Разлуки» (именно поэтому «Свердловское рок-обозрение» о них и не упоминает). Они не исполнялись на концертах еще полгода. В Свердловске одновременно ходили два варианта «Разлуки» — полный и официально-кастрированный. Судя по тому, что публика прекрасно знала и «Скованных…», и «Хлоп-хлоп», второй вариант альбома крутили только в обкомах, горкомах и управлениях культуры. За пределами Свердловска распространялась полная «Разлука», дотянуться до других регионов у уральских цензоров руки были коротки.

«Разлука» принесла «Наутилусу» уже настоящую славу. Альбом, поначалу далеко не всеми в Свердловске встреченный одобрительно, через несколько месяцев тиражировался тысячами кооперативных студий в не поддающемся исчислению количестве копий. Песни «Наутилуса» вдруг стали символом времени. Все сошлось, как на параде планет: музыка, тексты, аранжировки, вокал и настроения людей. Все сошлось, и «Наутилус» выстрелил.

Люди желали не только слышать «Наутилус», но и видеть его. Сначала такая возможность представилась лишь свердловчанам. 5 октября на открытии сезона рок-клуба группа появилась перед зрителями в новом облике «милитари»: галифе, сапоги, «ордена» на груди. Новый имидж разработала Таня Безматерных. В статичной фигуре Бутусова чувствовалась с трудом сдерживаемая агрессия, выплеснувшаяся в зал в новой песне «Мальчик-Зима». Программа состояла в основном из «Разлуки», но сценическая подача придавала некоторым из номеров другой смысл. В «Нашей семье» Могилевский вышел вперед с армейским барабаном, и номер сразу приобрел антивоенный смысл, смыкаясь с «Шаром цвета хаки». Звучание заметно уплотнилось. Саксофона стало больше. Группа выстроила прочную звуковую стену, которая встала между ней и зрительным залом. Публика могла бесноваться сколько угодно, но музыканты словно не видели и не слышали ее. Они будто существовали в иной герметичной реальности. Это был первый выход «Наутилуса» в том образе, который в следующие два года принесет коллективу всесоюзный успех.