– Я нанимаю вас! – показала она пальцем на нового сотрудника и обратилась к Зорину. – Надеюсь, вы не против?

– Что вы, что вы? Желание клиента – закон. Роман будет счастлив оказать вам эту пустяковую услугу.

– Его зовут Роман? Как мило!

«Ну и сволочь ты, Коля, – подумал Лавров. – Подставил меня на второй же день. И радуешься!»

– Услуга не будет обременительной, – усмехнулась дама. – Мой муж не увлекся бы дурнушкой. Значит, вам предстоит закрутить любовную интригу с красивой девушкой.

– Может, женишься на ней? – захихикал Зорин. – Сколько еще в холостяках-то ходить?

– Сколько надо, – огрызнулся Лавров. Он открыл рот, чтобы выразить решительный протест, но…

– Он отлично справится, – опередил его Зорин. – По женской части Рома непревзойденный мастак. Вот увидите, у него все получится. Женщины от него без ума.

– Я чувствую в вас харизму и мощные сексуальные флюиды, – кивнула заказчица, не отрывая от Лаврова темных очков.

Перед ним возникло укоризненное лицо Глории, и он, сам того не желая, согласно кивнул. Ей назло! Разве эта дама не права? Все женщины от него без ума, кроме одной. Той, которую он сам безумно…

– Я попробую, – оборвал он свою мысль, забыв о том, что хотел отказаться.

– Думаю, вы не прогадали, – удовлетворенно отозвался Зорин, улыбнувшись даме. – Он вас не подведет. Вы приняли верное решение.

«Еще бы ему не быть довольным, – злился Роман. – Такие денежки приплыли в руки, а вся работа достанется мне».

– Я загружен под завязку, – напомнил он. – У меня два задания. Поиски Ферзя и «альфонс».

– Это я возьму на себя. Перейдем к делу…

Черный Лог

Кричала женщина. В перерывах между схватками Глория слышала ее прерывистое дыхание и понимала, что близится конец. Смертельная бледность покрывала юное измученное лицо роженицы. Силы ее на исходе, она потеряла много крови. Кровь была повсюду – на ее рубашке, на простынях, в золотом тазу с водой, на руках повитухи. Казалось, вся тесная комната, где помещались лишь шкаф и кровать, пропитана болью и кровью…

За дверью, вне себя от страха, ходил мужчина – ждал, когда же раздастся плач младенца, возвещающего о своем появлении на свет. В эту минуту он ненавидел ребенка, который убивал его жену. Он проклинал себя за эту ненависть, но ничего не мог поделать.

Венгерский дворянин Себастьян Бежевичи был католиком.

– Господи! – молился он Иисусу Христу. – Помоги ей, Господи! Спаси ее…

У его жены – другие боги, злопамятные и жестокие, которые не прощают предательства. Они обязательно отомстят. Они любят кровь. Они пьют ее, как воду, и не насыщаются…

– Ты же сильнее чужих богов, Господи!.. – молился молодой муж. – Ты их переборешь…

Умина, принцесса инков, вела свой род от самого Атауальпы, последнего законного правителя огромной империи, захваченной испанцами. Конкистадоры[4]вероломно убили его, хотя подданные Атауальпы дали за императора невиданный выкуп – горы золота и серебра. Членам правящей династии пришлось укрыться в горах, чтобы избежать полного истребления. Два века длится охота за несметными сокровищами инков, и до сих пор никому не удалось отыскать их.

Себастьян еще в Европе прослышал о золоте дикарей и пустился в опасное путешествие. Он был знатен, но беден. При его гордости и храбрости не пристало ходить с пустыми карманами, быть нахлебником у зажиточной родни. Он отправился в Испанию, оттуда на корабле добрался до Панамы. Спустя полгода отважный венгр оказался в Лиме[5].

Свою будущую жену он отбил у двух пьяных испанских вояк, проткнув обоих саблей. Девушка поразила его утонченной красотой, не похожей на красоту европеек. Себастьян потерял голову, забыл о сокровищах. Но именно встреча с Уминой приблизила его к цели. Он помалкивал о своих истинных намерениях и заручился доверием индейских вождей. В благодарность за спасение принцессы те приняли его как равного. Он назвался английским лордом и, сам того не желая, все глубже ввязывался в опасную игру.

Вскоре Себастьян уговорил девушку вступить с ним в брак и венчаться по католическому обычаю. Она согласилась. Страсть сильнее разума. Умина пошла против воли своих богов, и теперь они наказывают ее.

Внезапно в страшной комнате наступила тишина. Себастьян замер, прислушиваясь. Неужели лихая судьба отняла у него и жену, и ребенка?

– Господи!.. – в исступлении повторял он, сжимая кулаки. – Господи!..

Отчаяние ослепило его, и он поклялся, что в случае смерти Умины примкнет к ее сородичам. Ведь их кровожадные боги взяли верх над его молитвами. Значит…

Тишину прорезал жалобный плач младенца. Слава Иисусу, все кончилось хорошо! Себастьян бросился к двери и чуть не сбил с ног повитуху. В руках у нее был красный комочек, завернутый в чистое покрывало.

– У тебя девочка, – сообщила она. – Я найду для нее здоровую молодую кормилицу.

– Кормилицу? – глядя на крохотное сморщенное личико, не понял Себастьян. – Зачем? Ведь у нее есть мать…

– У нее есть только отец.

Себастьян заглянул в комнату, где в мертвой темноте догорали свечи. Там пахло кровью и чадом. На кровати лежала та, которую он полюбил пылко и беззаветно. Всем сердцем. Навеки. Она была так прекрасна, так молода! Еще вчера утром она смеялась и целовала его, они обсуждали, какое имя дадут ребенку.

– Умина…

Жена не откликнулась. Ее профиль казался вырезанным из слоновой кости, а по волосам пробегали золотые блики. Бескровные губы искусаны, в ресницах застряли слезинки. Казалось, ее грудь все еще вздымается…

– Умина!.. – простонал Себастьян, падая на колени. – Умина-а-а-а-аааа-ааа!..

Глория проснулась в слезах, не понимая, где она. Что за женщина умерла в родах? Что за мужчина горько оплакивал ее?

– Что я видела? – спросила она и села на постели. – Что это было?

За окном спальни шумел сад. Светила луна. В саду протяжно, тоскливо выла собака.

Глория отодвинула штору и распахнула створку. В комнату хлынула ночная прохлада, шепот листьев и запах травы.

– Найда! – позвала она, и вой прекратился. – Найда, иди сюда!

Из-за деревьев вынырнула маленькая вислоухая дворняжка и завиляла хвостом. Глория бросила ей печенье. На подоконнике спальни всегда лежало какое-нибудь лакомство для новой обитательницы Черного Лога. Собака схватила угощение и захрустела.