Каз не сводит глаз с моих губ, словно хочет поцеловать меня, но я этого точно не допущу. Я и на этот «танец» согласилась лишь потому, что его и танцем-то не назвать.

– Верно. – Он уверенно шагает по коридору.

– Ну, мои руки свободны. – Со смешком говорю я. – Может, мне помахать ими в воздухе?

Я плавно покачиваю руками из стороны в сторону в такт музыке.

Казимир смеется:

– Да, просто идеально.

– Что еще мне сделать?

В этот раз ямочки появляются на обеих щеках.

– Хлопай в ладоши, чтобы я не сбился с ритма.

– Отлично. Не отставай от этого ритма.

Я принимаюсь хлопать в ладоши, то ускоряясь, то замедляясь, стараясь усложнить ему задачу. А Казимир с широкой улыбкой поспевает за мной. Он то бежит вперед, то останавливается, то подпрыгивает на месте. И хотя меня сильно трясет, я не могу перестать смеяться. Бедный слуга с моим костылем плетется за нами, стараясь не отстать и не вырваться вперед.

Мы «танцуем», пока у Каза не заканчиваются силы. Продолжая смеяться, он останавливается в десяти метрах от первой украшенной цветочной гирляндой колонны большого зала, из которого льется свет множества мерцающих свечей.

– Нам нужно успокоиться, – хихикая, шепчу я.

А затем жестом подзываю слугу с костылем. Забрав его, я благодарю слугу, и тот быстро скрывается из виду.

– Кажется, я стала его любимицей, – говорю я.

На лице Каза сияет улыбка, но смех уже стих. И он все еще держит меня на руках. Его взгляд вновь скользит к моим губам. А затем он склоняет голову ниже.

Мой пульс учащается. А нервы натягиваются. На краткий миг внутри просыпается желание узнать, почему боги выбрали его для меня. Почувствовать это в поцелуе. Но стоит прикрыть глаза, как я оказываюсь в совершенно другом месте – не в коридоре, а в туннеле. В объятиях парня с глазами цвета морской волны и темными взъерошенными волосами… парня, который открыл мне свое сердце, хотя должен был ненавидеть меня.

«Аилесса, тебе никогда бы не понадобилось играть для меня песню».

Я поворачиваю голову, не давая Казимиру коснуться губами моих губ. Его дыхание овевает мою щеку, когда он тихо вздыхает и отстраняется.

– Прости, – говорю я, понимая, как сильно он расстроился. – Ты милый и добрый, но…

В коридор из большого зала выходит мужчина. Это Бриан, один из молодых капитанов Казимира. Я увидела его в первый раз на подземном мосту месяц назад. У него такое встревоженное лицо, что Каз поспешно опускает меня на пол. И я тут же опираюсь на свой костыль.

– В замок вновь проникли незваные гости?

Казимир проходит немного вперед, чтобы поговорить со своим капитаном наедине, но в гулком коридоре каждое его слово подхватывается эхом.

Бриан качает головой:

– Дело не в этом, Ваше Высочество. Как друг, я решил вас предупредить до того, как вы зайдете в зал.

– Предупредить о чем?

Вздохнув, Бриан проводит рукой по своим коротким волосам:

– Ваш отец… он не смог присутствовать на празднике.

– Ему стало хуже? – Каз невольно напрягается.

– Нет. Я разговаривал с его лакеем. Судя по всему, приняв ванну и одевшись к сегодняшнему вечеру, он почувствовал слабость и едва мог стоять на ногах. Врач настоял, чтобы он отдохнул еще несколько дней.

– Хорошо, – выдавил Каз спустя несколько секунд.

От вида его поникших плеч и опущенной головы у меня сжимается сердце. Больше всего на свете он хотел порадовать своего отца сегодня вечером. И я понимаю его разочарование. Мне всегда хотелось угодить матери – и почти никогда не удавалось это сделать. Но думаю, Каз расстроился намного сильнее. Ведь он искренне верил, что его отец идет на поправку.

– Но зато с уверенностью могу сказать, что злоумышленников больше нет, – говорит Бриан, пытаясь хоть немного утешить друга. – Мы не обнаружили никого, кроме вора.

Сердце сбивается с ритма.

– Вора? – Опираясь на костыль, я подхожу ближе. – Какого вора?

Каз напрягается. И не оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Не переживайте из-за него, – нервно покосившись на своего принца, отвечает Бриан. – Мы позаботились о нем.

– Что за вор?

Не дождавшись ответа от Казимира, я пристально смотрю на Бриана.

Капитан сглатывает и переводит взгляд на Каза, молча спрашивая разрешения. И тот, вздохнув, кивает.

– Бастьен Кольберт. Но вы можете не волноваться, мадемуазель. Его скоро повесят. Принц приказал запереть его в темнице, – отвечает Бриан, и от его слов у меня едва не подкашиваются колени.

5. Сабина

На дрожащих ногах я веду тридцать три Перевозчицы моей famille из нашего дома в Шато Кре к скалам, выступающим над морем Нивоус. Если не считать пяти слишком юных сестер и шести слишком старых Леурресс, которые не смогли бы сражаться с покойниками, со мной пошли все… чтобы увидеть, справлюсь ли я или потерплю неудачу.

Ритуальное платье для переправы, в которое я успела переодеться, промокло от дождя, а руки все еще ноют от изнурительного заплыва по реке, бурлящей под стенами Бо Пале. И чем ближе мы с Перевозчицами подходим к сухопутному мосту, тем сильнее меня терзают сомнения. Удастся ли мне открыть Врата?

Я начинаю тихонько насвистывать мелодию, которую серебряная сова запечатлела в моем сознании.

– Тише, Сабина, – шепчет Роксана, шагающая у меня за спиной. – Эту мелодию можно исполнять только на костяной флейте.

Я киваю, чувствуя, как загорелись щеки. Леуррессам запрещено исполнять ритуальные песни. Одива твердила нам, что голоса оскверняют священную музыку. Но я частенько напеваю или насвистываю мелодию, когда нервничаю.

Добравшись до скал, мы спускаемся по высеченной из известняка лестнице, ведущей в прибрежную пещеру, проход к которой скрыт между двумя валунами. А затем выходим на залитый дождем песчаный пляж. Пульс ускоряется. Уже полночь. Самое подходящее время. Сейчас самый низкий отлив и скалы сухопутного моста показались из воды. Они образуют двенадцатиметровый мост, который тянется примерно до середины залива. Пора начинать переправу.

Я пропускаю Леурресс вперед и смотрю, как они занимают свои места на равном расстоянии друг от друга на сухопутном мосту. Юбки их белых платьев хлопают по ногам под проливным дождем, но все они уверенно сжимают свои посохи. И ждут, когда я присоединюсь к ним. А я все еще стою на пляже, утопая во влажном песке.

– Ну же, Сабина.

Айла дрожит, а ее рыжие волосы прилипли к лицу. Уверена, она специально встала в самом начале моста, чтобы подначивать меня. Айла самая молодая из Перевозчиц, не считая меня. Если меня вообще можно