знаю, в чём там дело, но они очень долго о чём-то спорили. А потом…Лучезара избили и он оказался в палате с тобой по соседству. Скорее всего, Веньямин натравил на него своих отморозков.

– Так он не был на митинге?

– Нет. И именно поэтому он оказался избитым людьми Веньямина.

– Почему вы за него не заступились?

– Нас здесь вообще не было. Мы обо всём узнали, когда Лучезар ненадолго пришёл в себя и попросил о помощи. Ну всё, пришли.

Мы встали возле двери, Ярик тихонько её открыл. В палате находилось кроме Лучезара ещё 2 человека.

– Здравствуйте! – сказала мне удивленным голосом девушка. Это была Рада. И она была в солнечных очках. Простите, а откуда вы узнали про Лучезара? Вы его бабу… – тут девушка запнулась, как будто её кто-то перебил. Потом напряглась, словно к чему-то прислушивалась. И все ребята в палате почему-то точно так же повторили все её действия. Потом они бросили взгляд на Ярика, немного растерялись, и чуть ли не хором поздоровались со мной.

– Привет, Мира!

Мне стало понятно их поведение. Я обернулась в сторону Ярика, который стоял позади меня:

– Спасибо, что избавил меня от необходимости объяснять ребятам…ну ты сам понимаешь – сказала я, запнувшись и показав на свой новый образ руками.

– Мира, я не уверен, готова ли ты помочь ему.

– Я сама не знаю, но я очень хочу ему помочь.

На кушетке лежал Лучезар, накрытый простыней. Он был весь в ссадинах, ушибах. Голова перебинтована. Страшно было смотреть на него. Но я помогу ему любой ценой. Даже ценой своей жизни.

Тут Лучезар заворочался на кушетке и открыл глаза и посмотрел на меня.

– Мира?

Я прикоснулась к своей щеке в надежде, что я приняла свой прежний облик.

– Что с тобой случилось?

– А нет, показалось – разочарованно отреагировала я.

– Скорей всего, – сказал коренастый парень с темными глазами, Веньямин стал злоупотреблять силой Миры. Она не успевала восстановиться и это привело к раннему старению – он протянул мне руку и коротким кивком представился – Иван.

– Но он же говорил, что пока она сама не захочет излечить, её силы не будут работать.

– А я искренне хотела помочь тем ребятам. Я чувствовала, что я могу им помочь, и они нуждаются во мне.

– Ты не должна понапрасну растрачивать свои силы. Особенно нельзя избавлять тех людей, боль которых связана с некой агрессией, – сказал Лучезар и добавил: – Странно, откуда я это знаю?

– А откуда мне знать, как они приобрели эти раны и ссадины? Как мне это распознать?

– Ну да… Скорее всего, помимо того, что ты затрачивала свою очень сильную энергию на избавление тех парней, происходил обмен вашими энергиями – хрипло произнёс Лучезар, растягивая слова. Было видно, что ему очень тяжело разговаривать.

– Как это?

– Я сам точно не знаю. Ну примерно так: ты отдала им свою мощную энергию, которая тратилась на полное их выздоровление, и забрала к себе их негативную энергию, которая, не прижившись в тебе, вызвала старение.

– А…всего то? Вот сейчас прям полегчало сразу, – ответила я с сарказмом.

– Мира, я обещаю тебе, я что-нибудь придумаю.

– Так, ладно. Давай я помогу тебе.

– Нет, я не хочу, чтобы ты тратила свою энергию на меня. Я сам справлюсь. В конце концов, схожу в травмпункт.

– Очень смешно. Я тебя не спрашиваю. Главное, я хочу помочь тебе. Хуже, чем сейчас, со мной уже быть не может. – я направила на Лучезара свою руку.

– Ребята, уведите её! – крикнул Лучезар, отвернувшись от меня.

Ярик и Иван схватили меня и закрыли меня в моей палате. Я стала стучать кулаками в дверь, но мне так и никто не открыл.

Ярик и Иван зашли обратно к Лучезару в палату. К тому моменту, Лучезару стало лучше, а некоторые ссадины на лице немного зажили – всё-таки я немного успела ему помочь. Лучезар смог самостоятельно встать с кушетки.

– Ребята, я уезжаю – сказал Лучезар, натягивая кожаную куртку. – За Миру отвечаете головой.

– Куда ты собрался? – спросил Иван.

–В Крым. Там есть один мудрец. Я хочу во всём разобраться.

Глава 13

Утро. Вчера вечером Иван с Яриком привезли меня домой. Они помогли подняться мне по лестницам на пятый этаж. При выборе квартиры будучи студенткой, я не особо заморачивалась с наличием лифта. А теперь без него будто в заточении. Ребята успокаивали меня как могли, хотя по-моему, они больше были напуганы моей внешностью, чем я сама. Обещали, сделать все возможное, чтобы исправить моё положение и сказали, что будут навещать каждый день. Мило, мило…прямо тимуровцы.

Нет ничего хуже просыпаться пасмурным утром. Ещё совсем недавно светило солнце и журчали ручьи. А вот в середине апреля вдруг пошёл снег. Я встала, накинула вязаный платок и подошла к окну. Хм, нет ничего более непостоянного, чем погода. Такое ощущение, что в зимние месяцы зима где-то лежала на завалинке и прохлаждалась. А когда наступил апрель, она вдруг вспомнила, что не выполнила план и ей может влететь от начальства. Апрель по своей доброте взял выходной на недельку и усадил зиму на своё место. А она, в строжайшем порядке начала выполнять по списку свой план. Ветер, зима, холод. Я посмотрела на свои руки. Внимательно изучила их. Они не изменились. Пальцы скрючились. Я подошла к зеркалу. Мое лицо не изменилось. На меня смотрела бабушка. Господи, неужели это всё со мной происходит? Я закрыла лицо руками, застыла на минуту. Потом остервенело стала искать остатки обоев, рулоны оказались в тумбочке возле дивана. Заклеила зеркало старыми обоями и скотчем. Зазвонил телефон. Звонила Гульнара. Я дрожащими руками взяла трубку.

– Алло… – сказала я, сглотнув слюну.

– Мира, ты куда пропала? Тебя уже сколько в институте нет? Скоро начнутся практические работы, лабораторные работы. Где ты? Ты простудилась?

– Я… уехала. Надолго. Я приеду. Может, мне придётся остаться на второй год. Я всё потом объясню! – сказала я и отключила телефон. Слезы так и хлынули с глаз. У Гульнары был такой беззаботный и весёлый голос.

После того, как Лучезар уехал в Крым, а я думаю, что он сбежал от меня, все мы разъехались кто куда. Что случилось со мной? Я отправилась в свою съёмную квартиру. Старая, безобразная и никому не нужная. Я сама наложила домашний арест и уже больше недели сижу дома. Я периодически заказываю себе еду с доставкой на дом, но мои финансы подходят к завершению. Одиночество не выносимо. Хочется что-то предпринять,