в истории футбольной команды "Spartan". С Патнемом, игравшим в обороне, команда осталась непобеждённой, выиграв чемпионат второго дивизиона НАСС в Йельском университете в 1982 году. Для Патнема это было воплощением мечты — вернуться в Коннектикут и обыграть команду "Лиги плюща", которую он почитал всю свою жизнь. Натан Хейл сам был выпускником Йельского университета, так что Марк вырос в благоговейном страхе перед этим местом. Наконец он одержал там победу, заслужив похвалу от всех окружающих.

В Тампе Патнем не был типичным "спортсменом", который своими достижениями в спорте добивался успеха у девушек. Он был трудолюбив, жёсток на спортивном поле, но не любил распространяться о своей личной жизни. Никто не слышал, чтобы Патнем хвастался своими победами или количеством девушек, с которыми он встречался. По словам некоторых товарищей по команде, Марк, казалось, проявлял те же качества, которые его тренеры и учителя заметили много лет назад — агрессивность в спорте и на уроках, но крайнюю осторожность в разговорах о личной жизни.

— Патнем был сверхуспешным учеником, без сомнения, лучшим в команде, — сказал его товарищ по команде Кенни Джеймс.

— Марк был невероятно энергичным игроком, — вспоминал другой товарищ по команде, Джим Фойтлик, — но вне поля он был почти застенчивым, совсем не гламурным.

Тренер по футболу в Тампе Джей Миллер сказал, что Марк был молчаливым лидером — тем, кто подавал пример.

— Мы каждое утро в 7:00 бегали по центральным улицам Тампы, и он всегда выигрывал забег на 3 мили, — сказал Миллер. – Все соревновались только в том, насколько у них получится приблизиться к Патнему, настолько далеко он обгонял всех остальных. Однажды товарищ по команде подобрался к нему совсем близко, так что Марк ускорился на остатке пути. Он просто не мог проиграть. Такова была его натура.

Миллер сказал, что Патнем был хорошим капитаном команды, уважаемым всеми, и на 100% отдавался команде. Тренер добавил, что однажды Патнем вывихнул руку во время игры на первом курсе, но всё равно настаивал на том, чтобы играть:

— И много раз тренер выходил на поле и вправлял ему руку. После этого Марк просто продолжал играть — он был настроен решительно.

Всегда пользовавшийся популярностью в колледже, Марк, по-видимому, был во всех отношениях приятным парнем, который к тому времени хорошо ладил с людьми из всех слоёв общества и без проблем вписывался в любую компанию. Когда дело дошло до девушек, Миллер отмечал, что у Марка их было предостаточно, но, по-видимому, у него не было особой закономерности в выборе подруг. Хотя Марк приехал в Тампу из дорогой частной школы, тот мир не избаловал его. Он не особенно интересовался состоятельными или гламурными девушками. Как вспоминает тренер, Марк встречался с представительницами самых разных социальных слоёв.

— Он встречался так же, как и все остальные. У него всегда была девушка. За 4-летний период у него было 4 подружки. Некоторые околачивались вокруг футбольной команды после игры, и, судя по тому, что я мог видеть, не было какого-то определённого типа девушек, к которому он, казалось, привязывался. Каждая отличалась от предыдущей, — сказал Миллер. — Ни одна из его бывших подружек не испытывала к нему неприязни, потому что он никогда их не бросал. Марк был чувствительным. Но он был симпатичным парнем, так что девушкам было трудно его захомутать.

Учась в колледже, Марк сказал футбольному тренеру, что его мечта — стать агентом ФБР. Специализируясь на криминологии со средним баллом 3,0[3], он посещал такие курсы, как "Уголовное расследование", которое охватывало поиск улик на месте преступления, и "Девиантное поведение", в которых рассказывалось о сексуальных извращениях и насильственных расстройствах. Карьера в колледже шла гладко. Марк получал хорошие оценки и становился популярным как среди учеников, так и среди учителей.

Сейчас у него не было стипендии для оплаты образования, но семья помогала ему, и он зарабатывал деньги в окрестностях Тампы. Поначалу у Марка всё шло хорошо. Он был рад оказаться во Флориде, в окружении пальм и девушек в бикини. Это был совершенно новый опыт, гораздо более свободное и непринужденное существование, чем та жизнь, которую он знал в суровом окружении Новой Англии своей юности.

Но когда он перешёл на второй курс, в семье Патнемов случилась трагедия, и Марка регулярно вызывали обратно в Коннектикут. Отец Уолтер болел неизлечимым раком. Весной второго курса Марк пропустил две недели, вернулся в Новую Англию и застал смерть отца от лучевой и тяжёлой медикаментозной терапии. Эта унизительная смерть сильно ударила по Марку. По словам других, он был не из тех, кто мог смириться с гибелью отца, но ничем не мог помочь ему.

Брюс Джонсон, друг семьи и пастор первой конгрегационной церкви Ковентри, помогал Патнемам в трудный период долгой смерти Уолтера, которая опустошила семью. Джонсон видел, насколько Патнемы верны Уолтеру. Он рассказывал, что они оставались рядом с ним в больнице в Норвиче, и несколько месяцев смотрели, как Уолтер боролся с болезнью.

— Для лечения этого типа рака требовалось много лучевой терапии, и семья всё это время была рядом с Уолтером, — сказал Джонсон. — Марк был близок с отцом. Ему было трудно видеть, как отец терпит такое поражение. Насколько я помню, он возвращался из Флориды на время лечения отца. Затем, когда смерть была близка, он остался рядом с отцом.

Брюс Джонсон похоронил Уолтера Патнема 18 марта 1980 года. Марку было 20 лет, его младшему брату Тиму — всего 17. Много лет спустя Джонсон провёл церемонию бракосочетания Тима Патнема и крестил его ребенка, но после смерти Уолтера почти не виделся с Марком. Продолжая посещать колледж во Флориде, Марк каждое лето возвращался в Ковентри, но оставался застенчивым, тихим, сдержанным молодым человеком, который, по-видимому, мало кому открывался; Брюс Джонсон не был исключением.

В августе 1982 года, через 3 месяца после окончания университета Тампы, Марк Патнем получил работу клерка в отделении ФБР в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, штаб-квартире ФБР по штату. В расположенном на пятом этаже Федерального здания Роберта Н. Джаймо, внушительного, полностью белого здания с вращающимися дверями, с усиленной охраной и камерами видеонаблюдения, в офисе ФБР для посетителей действовал пропускной режим с разрешениями на вход и пластиковыми бейджами. Большое изображение Дж. Эдгара Гувера, директора ФБР в 1924-1972 годах, занимало видное место в приёмной. В офисе в Нью-Хейвене работало от 40 до 50 сотрудников.

Во время работы там агенты ФБР или другие высокопоставленные лица в Бюро