Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но Серж… мой противник… он так просил реванш… я не смог ему отказать… а потом карта пошла ему, он отыгрался, и еще много выиграл… и поступил как джентльмен – позволил мне продолжить в долг, чтобы отыграться… но я проигрался в пух и прах!
– Как всегда!
– Нет, куда больше, чем прежде! – в голосе племянника прозвучала какая-то извращенная гордость.
– Чего же ты от меня хочешь?
– Дядя, выручите меня!
– С какой стати? Я тебя сто раз предупреждал, просил, уговаривал – все впустую!
– Если вы не поможете – мне остается только застрелиться. Это долг чести, его необходимо заплатить – или свести счеты с жизнью! Третьего не дано!
– Господи, сколько можно!
Вацлав внезапно успокоился и заговорил внятным и сдержанным голосом:
– Дядя, я знаю, у вас есть деньги. И я не прошу их у вас просто так. Я принес вам… сами знаете что.
– Неужели? – Цезарь Николаевич удивленно взглянул на племянника. – Это то, о чем я думаю?
– То самое.
Вацлав достал из-за пазухи небольшую деревянную коробку и протянул скульптору. Тот в волнении открыл ее, заглянул внутрь и поднял глаза на племянника:
– Это семейная реликвия. Ты это понимаешь?
– Разумеется! Поэтому я и принес ее вам, а не пошел к какому-нибудь скупщику.
Скульптор криво усмехнулся:
– Конечно, никакой скупщик не дал бы тебе настоящую цену. Да и живым бы ты от него не вышел.
– Ну так что, вы дадите мне денег?
– А знаешь что? Дам! Выйди на минутку.
Едва племянник вышел из комнаты, Цезарь снял со стены картину, под которой оказался сейф. Открыл дверцу, достал несколько толстых банковских пачек, закрыл сейф и повесил картину на место. Затем снова позвал племянника и отдал ему деньги.
Тот театрально рассыпался в благодарностях и тут же убежал.
Цезарь Николаевич вернулся к своему гостю.
– Чего хотел ваш племянник?
– Как обычно – денег.
– Ну и как, вы его прогнали? Давать ему деньги – бессмысленно и даже безнравственно.
– Знаете, Вольдемар, это удивительно. Как раз перед его приходом вы советовали мне купить что-нибудь компактное и ценное. И тут пришел Вацлав и предложил мне купить у него вот это… – с этими словами скульптор протянул другу деревянную коробку.
Тот открыл, взглянул на ее содержимое и ахнул:
– Я слышал о его существовании, но, честно говоря, не верил!
– А я видел его два или три раза, пока был жив отец Вацлава. Но, честно говоря, думал, что Вацлав уже давно проиграл его или просто потерял. И вот, как видите…
– Я только одно вам посоветую – как можно скорее спрячьте это. И как можно надежнее. Вы ведь знаете своего племянника… пройдет несколько дней – и он снова проиграется, ему опять понадобятся деньги, и он подумает, что продешевил. И вообще, собирайтесь уже в Гельсингфорс!
– Да, непременно, как только доделаю кое-какие дела. А насчет первого вашего совета… вы правы, я спрячу это уже сегодня. Я знаю, где это будет в безопасности.
Антон ожидал их в холле один, его знакомая в мешковатом платье отсутствовала, чему Надежда обрадовалась.
– Я уж думал, что вы сбежали, как Золушка, тайком! – обратился он к Надежде Николаевне, но, видно, прочитал в ее глазах, что тон его слишком игрив, и посерьезнел.
Это Надежде понравилось: стало быть, не полный чурбан, поэтому она разгладила нахмуренное было чело и решила не заедаться. Машина дожидалась у подъезда, и у Надежды шевельнулась мысль, что нанять такую роскошную машину с водителем для обычного человека дороговато, тем более на целый день, и это еще мягко сказано. Но эту мысль тут же вытеснил Цезарь, который спрыгнул с рук и побежал было через дорогу, однако на полпути был перехвачен Антоном.
– Что ты себе позволяешь? – выговаривала песику Надежда. – В следующий раз вообще никуда тебя не возьму!
«Куда ты денешься», – ответил глазами пудель. Как видно, он уже полностью освоился у новой хозяйки. А Надежда задумалась, что она станет делать, когда вернется кот. И муж, который песика тоже наверняка не одобрит.
И то сказать, человек приезжает из командировки, где много и тяжело работал, и хочет, чтобы его встречали чистый уютный дом, вкусный обед, заботливая жена и ласковый кот. А вместо этого находит форменный сумасшедший дом.
А кот, узнав, что в квартире, которую он считает своей, поселилась собака, устроит Надежде Варфоломеевскую ночь, пуделю – якобинский террор, а в квартире – Мамаево побоище. Надежда была в этом уверена на сто процентов.
– Приехали! – сказал Антон.
Надежда Николаевна осознала, что машина остановилась, и выглянула в окно, но не увидела собственного подъезда.
– А это мы… – От неожиданности голос ее подвел, и получилось неуверенное блеяние.
– А это мы еще в одно место приехали, у меня тут…
– Приятель работает?
– А как вы догадались? – Антон выглядел очень довольным.
Надежда же рассердилась, причем в первую очередь на себя, поскольку нужно было не расслабляться и не думать о постороннем, а следить за дорогой. Прозевала в общем, а этот тип завез неизвестно куда. Место было незнакомое.
– Ничего страшного, перекусим тут, и все. Мы быстро, – успокоил ее Антон.
Предатель Цезарь тут же выскочил из машины и бодро поскакал к двери.
Дверь, надо сказать, была самая обычная, железная, и кнопка звонка имелась. А вот вывески не наблюдалось. И стоянки машин тоже не было, так что, высадив их, водитель тут же уехал.
Правда, перед этим Надежда успела кое-что заметить. А именно: когда водитель вышел, чтобы открыть перед ней дверцу, она увидела на сиденье рядом с ним наклейку, похожую на те, которые можно встретить на стекле машины. Обычно на ней размещают логотип фирмы, которая предоставляет машину напрокат. Надежда успела разглядеть белый круг на золотистом фоне, и буквы Л, Ю, Т и, кажется, еще Е. Но это неточно.
Сунуть голову в салон, чтобы разглядеть надпись получше, Надежда Николаевна посчитала нецелесообразным. Не то чтобы она чего-то опасалась, просто так, на всякий случай.
Железная дверь открылась, и на пороге появился рослый парень в белой рубашке и темных брюках.
– Антон Сергеевич? Здрасте! – сказал он, растянув губы в улыбке. – Давно не виделись!
Надежда бросила на парня незаметный взгляд и мигом разглядела какую-то неправильность в его одежде. Вот он едва заметно повернул крепкую шею, как будто ему что-то давит. А что может давить-то? Последняя пуговица вообще не застегнута. Все ясно: привык носить галстук, по привычке шеей крутит. И рубашки такие явно под костюм надевают, уж в этом-то Надежда разбиралась. Ее муж на работу только в костюме ходил, привык еще с прежних времен. И рубашек этих у него было великое множество. Только на одну неделю полагалось восемь штук – чистых и отглаженных: по одной рубашке на каждый день недели и еще одна запасная, для непредвиденных обстоятельств. Надежда хоть и не любила гладить, но за этим следила строго.
