«Ламаистские посвящения» — серьезный научный труд, в котором автор исследует проблему тибетского мистицизма, анализирует различные типы посвящений, этические вопросы и концепцию космического сознания. Эта книга содержит уникальные сведения об отдельных аспектах мировоззрения тибетских мистиков, в том числе оригинальные упражнения и духовные практики, использовавшиеся в ламаистских монастырях.

В начале 30-х годов неутомимая путешественница снова мечтает о дальних странствиях и получает субсидии от французского правительства для осуществления нового проекта. Теперь ее взоры обращены на Восток, в сторону России, где она давно хотела побывать, но откладывала эту поездку из-за сильной неприязни к царскому режиму. Теперь же А. Давид-Неэль собирается в Советский Союз, чтобы изучить буддистские верования бурятов, населяющих окрестности озера Байкал; ее также интересуют перемены, происшедшие в жизни сибирских женщин после большевистской революции. Кроме того, другие, более серьезные причины побуждают француженку отправиться в Сибирь: она надеется отыскать там следы сложного эзотерического учения о вечной, возникающей без видимых причин и никогда не затухающей энергии, лежащей в основе всего сущего. «Тибетские учителя, проповедующие это и другие подобные учения, обычно считают их колыбелью Шамбалу — легендарную северную страну, расположенную то ли в Сибири, то ли на каком-то острове в Ледовитом океане» (с. 58 наст. изд.). Исследовательница допускает мысль, что название Шамбала относится к реальному городу, вероятно находившемуся на территории современного Афганистана. Из Сибири путешественница, изучавшая буддизм на Цейлоне, шиваизм в Индии и ламаизм в Тибете, намеревается проследовать в Монголию и Китай, чтобы продолжить там изучение древнего даосизма и, в частности, расширить свои знания о даосской «алхимии бессмертия».

В те годы иностранцам было запрещено свободно передвигаться по территории Советского Союза, и, несмотря на содействие тогдашнего наркома просвещения А.В. Луначарского, А. Давид-Неэль пришлось изменить маршрут. Поездка долго откладывалась из-за бюрократических формальностей; лишь 5 января 1937 года «дама-лама» вместе с неизменным спутником Ионгденом отправляется из Брюсселя — города своего детства — прямо в Пекин.

Долгий путь А. Давид-Неэль в Китай пролегает через Москву, где она надеется «подышать свободным воздухом свободной страны». В тот период немало известных европейских деятелей культуры посещали СССР, и некоторые из них, как, например, немецкий писатель Л. Фейхтвангер, введенные в заблуждение пышным приемом и парадной стороной советской действительности, восхищались переменами в стране победившего социализма. Однако наблюдательной француженке достаточно было провести в сталинской Москве всего несколько часов, чтобы ощутить царящую здесь гнетущую атмосферу, подметить лицемерие и бездушие чиновников и сделать заключение, что на смену ненавистному ей царскому строю пришел не менее отвратительный большевистский режим.

После долгого и утомительного переезда по Транссибирской железной дороге преодолев в общей сложности десять тысяч километров, Александра и Ионгден 26 января 1937 года приезжают в Пекин, где они побывали двадцатью годами раньше. За долгий срок, проведенный в Китае, исследовательница прониклась теплым чувством к этой древней многострадальной стране и ее жизнерадостному трудолюбивому народу.

Во время пятимесячного пребывания в Пекине, переименованном в Бэйпин, француженка пытливо вглядывается в лицо бывшей северной столицы (ныне столицей является Нанкин) и находит в ее облике неведомые раньше черты. Так, она приходит к выводу, что «помолодевший Пекин стал одним из самых живописных и чарующих городов мира» («Под грозовыми тучами»). Не менее поразительные перемены произошли в местном укладе жизни, здешних нравах и обычаях, а также в отношении китайцев к иностранцам, от былого преклонения перед которыми не осталось и следа.

В 1937 году Пекин доживает свои последние мирные дни. После смерти национального героя Китая Сунь Ятсена к власти приходит его преемник Чан Кайши, которому удается объединить Китай, охваченный пламенем гражданской войны. С 1928 по 1937 год проводится множество реформ по преобразованию экономики, развитию инфраструктуры, оздоровлению финансовой и юридической систем государства. Вместе с тем в стране нарастает напряженность из-за противостояния Чан Кайши и коммунистической оппозиции во главе с Мао Цзэдуном, завоевывающим все большую популярность в народе. Однако в 1936 году политические противники сплачиваются перед лицом внешней угрозы и образуют единый фронт для отражения иностранной агрессии.

В начале 1937 года А. Давид-Неэль с тревогой отмечает возрастание реваншистских настроений японцев, давно считающих Китай своей собственностью. Страна восходящего солнца уже не раз пыталась отрезать от Поднебесной империи «кусок пирога». В 1894 году японские милитаристы развязали войну, которая продолжалась два года и закончилась поражением Китая, выплатившего победителю огромную контрибуцию. Китайские националисты, недовольные усилением чужеземного влияния, подняли в 1899–1901 годах так называемое «боксерское восстание», которое было подавлено совместными усилиями Японии, России, Англии, Германии и других государств.

И вот над Поднебесной снова сгущаются «грозовые тучи»…

А. Давид-Неэль быстро устанавливает в Пекине контакт с местной интеллигенцией: преподавателями университетов, хранителями библиотек, деятелями науки и искусства. Она обедает в доме Чан Кайши и ведет беседы с Мао Цзэдуном. Кроме того, француженка встречает здесь старых знакомых — тибетских лам и ученых; ее дом превращается в место оживленных философских диспутов. Несмотря на внешне спокойную обстановку и превосходные условия работы, нашу героиню продолжают терзать мрачные предчувствия, впервые посетившие ее еще в Брюсселе накануне отъезда.

Тридцатого июня путешественница уезжает из Пекина и перебирается в монастырь Пусатин в окрестностях священной «пятиглавой» горы Утайшань, к которой издавна совершают паломничество китайские, тибетские и монгольские буддисты. Француженка изучает хранящиеся в окрестных обителях летописи и собирает предания об одном из величайших бодхисатв буддизма Манджушри (Джампейянге). Именно здесь ее застает известие о начавшейся войне между Китаем и Японией (28 июля 1937 г. японские оккупанты захватили Пекин, где еще недавно находились Александра и Ионгден). Невзирая на тревожные слухи, «дама-лама» продолжает свои изыскания и в середине августа заканчивает труд, начатый еще в Пекине, — роман «Магия любви и черная магия», увидевший свет в Париже в 1938 году. Автор некоторое время не решается опубликовать эту трогательную историю тибетских Ромео и Джульетты из-за описанных в ней зловещих ритуалов черных магов — бонпо, жаждущих обрести эликсир бессмертия.

Здесь же, в Пусатине, писательница приступает к новой работе — летописи своей китайской одиссеи.

«В истории мировой литературы найдется немного произведений с такой драматической судьбой, как книга “Под грозовыми тучами”», — отмечает Ж. Шалон. А. Давид-Неэль также говорила, что рукопись создавалась в необычных условиях — она писала ее во время бомбардировок и печатала в интервалах между воздушными тревогами. Эта подвижница, воспитанная на трудах античных стоиков, невозмутимо заявляла: «Человек привыкает ко всему…» В дальнейшем воздушные налеты становятся настолько обыденными, что наша героиня даже не спускается в бомбоубежище и спокойно творит под грохот рвущихся поблизости снарядов. Совершая прогулки, она неизменно берет с собой готовую часть рукописи — свое самое дорогое достояние.