– Постойте, Геррус! Куда вы собрались? Какие огры?! Мы не сходили на берег моря и к старому колодцу. Нам надо посетить место гибели нашего друга Хоруса!

– Не вижу в этом ни малейшего смысла, Мерелинус. Благодаря вашей прозорливости мы знаем, чем он там занимался. Его стараниями Великий Морской Владыка предупреждён. Всё! Больше мы ничего не узнаем и не сделаем. Зачем терять время? Лично я считаю миссию выполненной.

– Мы должны отдать последнюю дань уважения погибшему Хорусу.

– Ах, Галисиус! От этого ему ни тепло ни холодно.

– Друзья! Никто из нас не задумался, зачем вообще Хорус покончил с жизнью, прыгнув в колодец? Столкнувшись с неведомым злом, он предупредил кого следует. Мог бы спокойно жить дальше. С чего вдруг он решил умереть?

– Почему он бросился в колодец, а не в море?

– А почему ничего не сообщил нам?

– Интересно, что было у него в узелке? Эльфы говорили, что из дома он взял лишь маленький узелок, просидел с ним три дня на обрыве, а потом зашвырнул в море.

– Видите, Геррус, хотя ситуация мало-помалу проясняется, вопросов больше, чем ответов. Возможно, на берегу моря или у колодца мы ответим на часть из них.

– Или столкнёмся с новыми загадками.

– Не исключено. Так что забудьте про огров. Они вечно воюют. Их воинственность уже переполняет чашу моего терпения. Я скоро обращусь к Великим Повелителям Стихий, чтобы их усмирить.

– Настоятельно советую обратиться к Великому Владыке Огня. У него усмирение получается особенно качественно. Уж он с ограми церемониться не станет.

Собрав остатки жизненных сил, семь колдунов медленно двинулись в сторону моря. Шли они молча, погрузившись в тревожные мысли. Полученную в избытке информацию хотелось спокойно переварить. Подойдя к обрыву, нависшему над бескрайним морем, они остановились и несколько минут смотрели вдаль, не произнося ни слова. Здесь провёл три последних дня жизни их друг. Они скорбели о Хорусе, о его безвременном уходе. По щекам Галисиуса текли слёзы раскаяния. Колдун знал, что если бы он внимательно следил за свечами жизни, то вовремя увидел бы, как у Хоруса свеча стала гаснуть и коптить – верный признак беды. Совет Семи Мудрецов, возможно, успел бы прийти к нему на помощь. Увы! Ничего не исправить! Никто из колдунов не умел воскрешать мёртвых.

Первым заговорил Геррус. Точнее, он с трудом выдавил из себя два слова:

– Что дальше?

– Коллега, это глубочайший философский вопрос.

– Фламелиус, я спросил, что мы делаем дальше, а ещё точнее – непосредственно сейчас.

– Полагаю, надо позвать неприкаянные души утопленников, через которых Хорус общался с Великим Морским Владыкой, и допросить их.

– Сомневаюсь, что они согласятся нам всё рассказать.

– Что значит – не согласятся? Мы прикажем им!

– Геррус, они не огры. Вы им не можете ничего приказывать. Хотя и ограми вы до сих пор не научились командовать. Они вас почему-то не слушаются.

– Давайте поменяемся обязанностями, любезный Фламелиус. Буду рад посмотреть, как вы управитесь с ужасными ограми. На такой обмен я согласен.

– А я нет, но речь не об этом. Я позову неприкаянные души. Общение с умершими как раз входит в мои обязанности. Только учтите, это не просто мёртвые души, это утопленники, а всё, так или иначе попавшее в море, по праву принадлежит Великому Морскому Владыке. Приказывать погибшим может только он, мы – лишь просить. Я позову их и вежливо попрошу нам помочь, но уверен, они будут хранить молчание.

– Почему вы так считаете?

– По-моему, либо сам Хорус, либо Великий Морской Владыка наложил на них обет молчания. Дело крайне серьёзное, и они побоялись огласки. Сейчас мы убедимся в верности моих предположений.

Фламелиус воздел руки к морю, начал слегка покачиваться из стороны в сторону и нараспев произносить слова. Он не совершал никаких заклинаний. Этого вовсе не требовалось колдуну для вызова неприкаянной души. Фламелиус просто обратился к душам утопленников с большим уважением и почтением, призывая их прийти на помощь Совету Семи Мудрецов. На его зов быстро откликнулись около двадцати душ, и Фламелиус максимально дипломатично начал расспрашивать их о произошедшем. Сначала души молчали, потом от группы отделилась одна из недотопленных сущностей и подлетела к колдунам.

– Меня зовут Торнтон. При жизни я был капитаном торгового корабля, он разбился о рифы три тысячи лет назад по моей вине, поэтому неприкаянной душой я остался на земле, точнее в море. Остальные члены моей команды с чистой совестью покинули этот мир.

– Рад с вами познакомиться, Торнтон. Не могли бы вы нам сказать, любезный друг, о чём с вашей помощью говорили Хорус и Великий Морской Владыка – да правит он морем вечно? Поймите, мы интересуемся этим не из праздного любопытства. Дело крайне важное. От этого зависит жизнь многих существ на Южном континенте.

– Мы понимаем важность случившегося. Нам приятно вежливое обращение. Однако мы не можем ответить на ваши вопросы. Наш Повелитель наложил на нас обет молчания. Мы даже не имеем права упоминать об их разговоре тем, кто сам о нём не знает.

– Так я и думал. Великий Морской Владыка вновь проявил безграничную мудрость. Простите за беспокойство. Мы зря вас потревожили.

– Не совсем. Ваш друг Хорус просил меня передать вам краткое послание. Он был уверен, что рано или поздно вы догадаетесь сюда прийти. Кстати, ваше отсутствие его пугало: «Неужели зло проникло так далеко, что Совет Мудрейших не спешит на помощь колдуну, попавшему в смертельную западню?»

– Воистину, дураки и растяпы – великое зло, похуже огров!

– Геррус, успокойтесь! Сейчас не до ваших едких замечаний. Простите нас, уважаемый Торнтон. Прошу, продолжайте. Мы все внимательно слушаем вас.

– Лично мне послание вашего друга кажется бессмысленным. Видимо, перед смертью он бредил. О! Я не хотел обидеть ни вас, ни усопшего. Прошу прощения. Моё дело передать его слова, а не обсуждать их смысл. Итак, он сказал следующее: «Я добровольно ухожу в царство теней, чтобы лучше увидеть смерть. Затаилась угроза в недрах земных. Природу её разгадать я не смог, пребывая на этом свете. Попробую завершить начатый мною поиск на том. Всё, что узнать мне удастся, передавать буду Великому Морскому Владыке, ибо забрал я с собой то, что доверил мне Совет Семи Мудрецов. Клялся я хранить эту вещь до самой смерти своей и распорядиться ею только во благо. Я сдержал клятву. Я исполнил моё изначальное пророчество. Я чист перед миром». Это всё, – закончил свою речь капитан Торнтон, слегка поклонившись внимательным слушателям.

Он молча смотрел на колдунов, ожидая их реакции и вопросов, на которые при всём желании не дал бы ответа, так как в бредовом послании Хоруса действительно ничего не понял. Слова вроде бы знакомые, но, сложенные в таком порядке, образуют полную ерунду. Про остальное он не имел права говорить, дабы не навлечь на себя страшный, но справедливый гнев Великого Морского Владыки.