Осирис также ассоциировался с загробным миром, и самой большой мечтой умершего человека было слиться с величайшим ритмом вселенной либо в качестве вечного пассажира на ладье бога Солнца Ра, либо среди околополюсных звезд, либо ждать возрождения с Луной в его ладье, которая, подобно лодке Ра, плыла по небесной спине Нут, великой богини неба.

Загробный мир, как правило, был невидим, но его также иногда называли Полем Тростника, местом, в котором Ра каждую ночь сражался с тьмой. Судя по Текстам пирамид, Поле Тростника было синонимом космического рая, местом прекрасных дорог, где умерший царь сопровождает Орион, которому показывает дорогу Сириус, Звезда-Собака. Надпись на саркофаге гласит:

Египетские тексты полны космической поэзии, которую впоследствии отразил египетский астроном Птолемей (с. +150), когда писал: «Знаю, что я смертен, знаю, что дни мои сочтены, но, когда я в мыслях неустанно и жадно прослеживаю пути светил, тогда я не касаюсь ногами земли: на пиру Зевса наслаждаюсь амброзией, пищей богов».

Именно из египетских текстов мы можем узнать, насколько глубоко древний человек был эмоционально связан с природными процессами. Путь Солнца, восходы и заходы звезд и движения Луны прочно обосновались в его сознании как часть теологии земледельца и как непоколебимая вера.

Среди древних монументов Британии ничто не может сравниться по своей известности со Стоунхенджем. В качестве главной туристической достопримечательности он уступает только лондонскому Тауэру. Как древний монумент Стоунхендж никогда не был открыт в том смысле, в каком были найдены, например, руины Вавилона. Его камни, угрюмые серые сарсены[5], составляющие разрушенную ныне структуру, существовали в качестве неотъемлемой части ландшафта Уэссекса уже тысячи лет. Их история уходит в прошлые времена, которые не сохранились в памяти человека.

Видные издалека сохранившиеся камни, похоже, утратили свою значимость и почти потерялись на фоне широкого угрюмого неба равнины Солсбери. Даже официальные путеводители предупреждают, что Стоунхендж – это один из тех исторических монументов, которые пользуются дурной репутацией, и первым впечатлением посетителя всегда бывает разочарование.

Сама же равнина, которую кто-то однажды прозвал кладбищем древностей Британии, исключительно плоская и простирается словно огромный, слегка волнистый зеленый океан, пропитанный загадочным духом прошлого. Джон Эвелин, проезжая по этой равнине в 1654 году, в своем дневнике описал ее так: «Простор, масштабы, зелень и бесчисленные стада составляют эту одну из наиболее восхитительных картин природы». Другой же путешественник, Сэмюэль Пипе, признался, что «эти великие холмы даже пугают нас». На самом же деле у различных людей эта равнина вызывает разные чувства. Путешественникам, обладающим поэтическим воображением, ее таинственная атмосфера навевает картины в стиле Томаса Харди. Равнина послужила также фоном для воспевающей природу поэзии Вордсворта, который, еще будучи молодым человеком, восхищался ее просторами и записал в своей «Прелюдии»:

Для музыканта равнина отдается эхом истинно английских симфоний Вогана Вильяма, а отставным военным напоминает заброшенные посадочные полосы и лагеря – ностальгические картины времен их молодости.

И, только оказавшись почти в тени самого монумента, человек может оценить всю уникальную массивность этого созданного его далекими предками сооружения. И лишь тогда он может остановиться и задуматься над тем, что заставило древних людей замыслить, а потом и возвести это величайшее архитектурное строение доисторической Европы.

Сейчас для случайного взора Стоунхендж представляет собой печальное зрелище огромных камней, которые не пощадило время. Он был таким еще в начале XVIII века, когда историк Уильям Стакли метко назвал его «грубым хаосом». Несмотря на это, даже на основе этих хаотических руин удалось реконструировать их основную архитектуру и увидеть монумент таким, каким его видели древние строители на различных стадиях возведения.

Рис. 6. Район Стоунхенджа

Именно внешний круг серых камней сразу же привлекает взгляд. Когда-то этот круг состоял из тридцати вертикальных сарсенов прямоугольной формы. На каждой паре камней покоился аналогичный горизонтальный блок-перемычка, из которых сейчас в их изначальном положении осталось только пять камней. Эти камни-перемычки, вероятно, составляли замкнутый архитрав, каждый своей формой представлял часть кривой круга, и все удерживались на месте посредством двойного соединения по типу паза и шипа. Эти искусно изготовленные соединения показывают, что строители мегалита хорошо владели традиционными плотницкими методами, которые мастер-дизайнер Стоунхенджа искусно использовал для решения менее известных ему проблем каменной кладки.

Диаметр внешнего круга сарсенов, измеренный по внутренней «полированной» поверхности сарсенов (их внешняя поверхность, по всей видимости, оставалась необработанной) равен 29,25 м (97,5 фута). Вес каждого вертикального сарсена в среднем составляет 26 т, а высота в среднем – 4 м (13 футов). Размер самого высокого камня – 5,4 м (18 футов), из которых примерно 1,2 – 1,5 м (4 – 5 футов) скрыты под землей. Формирующие этот круг сарсены часто называют «серыми баранами» – местное уилтширское название глыб третичного песчаника, которые разбросаны по всему Дауну и напоминают своим видом стада пасущихся овец[6]. Эти глыбы песчаника все еще можно видеть лежащими на поверхности земли к северу от Стоунхенджа, а их вросшие в землю остатки тянутся далеко на восток и формируют часть отложений лондонского бассейна в районе Ридинга.

Внутри внешнего круга сарсенов расположен круг голубых камней диаметром 22,8 м (76 футов). Есть мнение, что число составлявших этот круг камней варьируется от 59 до 61. Из них в вертикальном положении осталось только девять камней, и многих не хватает. Голубые камни не характерны для ландшафта Уэссекса.