— Спасибо, Эрин. Завтра суббота. Я заеду за тобой около одиннадцати. Надень джинсы.

Эрин моргнула.

— У меня нет джинсов. В школах, где я училась, носить их было запрещено, и мой отец их не одобряет.

— Ну, школу ты уже закончила, и папочки тут нет, — сказал Дэниел, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно раздражения. У него набралось уже слишком много причин испытывать раздражение по отношению к ее отцу. — Тебе нужны повседневные вещи, чтобы не выделяться там, куда мы пойдем. Купи несколько пар джинсов и все, что посчитаешь нужным, за мой счет.

В знак согласия она медленно и неохотно кивнула.

— Когда состоится наша следующая консультация по вопросу королевского этикета? — спросила она решительным голосом.

— После нашего завтрашнего похода, — сказал он, предполагая, что они квиты. Возможно, их поход не понравится Эрин так же, как он ненавидел уроки этикета.

На следующее утро Дэниел остановил свой спортивный автомобиль перед отелем Эрин, открыл дверцу и увидел, как она выходит через вращающуюся дверь. На ней были джинсы, очень милый свитер и обычное пальто, а волосы сверкающей волной падали на плечи.

— Доброе утро, Дэниел, — она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал упрек в ее взгляде.

— Доброе утро, Эрин, — он помог ей сесть в машину и поймал себя на мысли, что его внимание сосредоточилось на ее волосах. — Прекрасно выглядишь, — сказал он, выезжая на проезжую часть.

Она в удивлении подняла брови.

— Мой отец, наверное, отрекся бы от меня, увидев в таком виде.

— Твой отец настолько строгий или он боится, что ему придется отбивать от тебя мужчин?

— Отбивать от меня мужчин? — переспросила она с недоверием.

— Ага. Если ты будешь носить волосы распущенными и избавишься от синдрома совершенства, тебе придется отбиваться от них.

Эрин на минуту замолчала.

— Эта проблема передо мной еще никогда не вставала. Кроме того, мой отец вполне осведомлен о том, что я далеко не совершенна. Ты говорил, что в твоей семье силен соревновательный дух. Ты должен понимать, что значит стремиться к совершенству.

— Отец всегда учил нас, что стремиться к совершенству и делать все, что в твоих силах, это две разные вещи. Делать все, что в твоих силах, — значит признавать, что ты можешь сделать что-то, стремясь быть лучшим в пределах твоих сил. А стремление к совершенству заставляет тебя по меньшей мере выглядеть странно.

Эрин взглянула на Дэниела и с трудом удержалась от того, чтобы не вздохнуть.

— Тебе повезло, что ты вырос с родителями, которые так тебя поддерживали.

— Ты уже не раз повторяла это. Расскажи мне про свою мать.

Эрин переплела пальцы.

— Она умерла, когда я была совсем маленькой. Работа отнимала у отца почти все время, поэтому я провела большую часть своей жизни в школах-интернатах.

Несколько секунд Дэниел хранил молчание.

— Наверное, тебе было трудно.

Эрин почувствовала, как ее сердце сжимается: она не хотела, чтобы он жалел ее.

— На самом деле мне крупно повезло. Я получила самое лучшее образование.

Дэниел кивнул. Он завернул в узкий проулок за каким-то старым зданием и остановил машину.

— А где?..

Он взял ее за руки, посмотрел в глаза, и ее слова замерли у нее на губах.

— То, что ты не получила родительской поддержки, когда росла, еще не означает, что ты ее не заслуживала.

Ее сердце вновь сжалось от его слов, в которых была сила и в то же время нежность. Как будто бы он знал именно те слова, которые она всегда так хотела услышать.

— Дэниел! — крикнул подошедший к машине мужчина, прерывая миг, который, казалось, сблизил ее с Дэниелом более, чем когда-либо. — Открывай багажник.

Эрин недоуменно взглянула на Дэниела.

— Багажник? Чем мы собираемся заниматься?

— Здесь, в подвале церкви, бесплатная столовая. Местные рестораны жертвуют еду, в субботу утром я забираю ее, и мы раздаем ее нуждающимся.

Пораженная, Эрин смотрела на мужчин, разгружавших багажник машины.

— Ты занимаешься этим каждую субботу?

— Последние четыре года, — Дэниел вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу со стороны Эрин и протянул ей руку. — Удивлена?

Эрин взяла его руку и вышла из машины.

— Не знаю, чего я ожидала, но никак не этого.

Их глаза встретились. Он провел рукой по пряди ее волос.

— Я люблю заниматься полезными делами.

Эрин почувствовала, как все внутри нее перевернулось. Ее отец будет совсем не в восторге от такой информации. Она освободила свою руку.

— Чем я могу помочь?

— Ты можешь просто посмотреть. Ты не обязана что-либо делать, — он взял огромный поднос с сэндвичами.

— Но я хочу помочь, — она поспешила за Дэниелом.

Он оценивающе посмотрел ей в глаза.

— Хорошо, но ты должна понять, что сегодня увидишь самых разных людей. Выпускников колледжей, бездомные семьи, алкоголиков и никаких высокопоставленных персон.

Немного оскорбленная его тоном, она нахмурилась.

— Я не сноб.

Он поднял темную бровь.

— А ведь я мог подумать и иначе, твое поведение могло обмануть меня.

— Может быть, я и строго придерживаюсь правил протокола, но я не сноб, — настаивала она.

Он кивнул, хотя было заметно, что окончательно убедить его Эрин все же не удалось.

— Хорошо. Я представлю тебя руководителю столовой. Джо! — крикнул он, входя через открытую дверь в большую комнату, заставленную столами, покрытыми белой бумагой.

Высокий мужчина с кустистой бородой и добрыми глазами подошел к ним. Он хлопнул Дэниела по спине.

— Рад видеть тебя.

— Я тоже, — сказал Дэниел и качнул головой в сторону Эрин, ставя огромный поднос на длинный стол. — Я привез с собой посетительницу сегодня. Джо Грэм, это — Эрин Лоуренс. Она хочет, чтобы ты нашел для нее занятие.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Грэм, — сказала Эрин.

— И мне очень приятно, — Джо широко улыбнулся. — Зовите меня Джо. Мне нравится ваш акцент. Уверен, народу тоже понравится. Вам не обязательно накладывать еду. Может, просто поговорите с людьми пару часиков?

Дэниел издал какой-то звук, напоминавший, стон.

— Прошу прощения? — смутилась Эрин.

Дэниел снова подошел к ней.

— Джо нравится твой акцент. Всем американским мужчинам нравится твой акцент. Он сексуальный.