Онести улыбнулась еще шире. Она не сомневалась, что та, от которой ей досталась эта красота по наследству, одобрила бы ее умение пользоваться ею.

Оторвавшись от стола, Онести встретила упорный взгляд Джереми Силса, стоящего возле бара, и подмигнула ему. Прежде чем снова вернуться к игре, она заметила, что юное лицо парня покраснело от ее явного внимания.

Опять сдав карты, Онести сложила руки. Только спустя некоторое время она подняла свои карты и мельком взглянула на них. Постоянные клиенты «Техасского бриллианта» были из тех, что могли легко вспылить и долго не успокоиться. Это забавляло Онести, хотя иногда их язвительные замечания касались ее невероятного везения. Впрочем, никто из игроков не обвинял ее в мошенничестве.

Потому что… это была она.

Глаза Онести сияли от удовольствия. Конечно, иногда девушка обманывала при плохом раскладе карт… или если поддавалась азарту. Все это было опасной забавой, особенно если учесть, что играть приходилось с ковбоями, которые никогда не расставались с пистолетами.

Онести перевернула карты. Это оказались три дамы.

Сгребая со стола деньги под стоны, которые звучали уже второй раз за последний час, Онести скользнула взглядом по лицам игроков и остановилась на раскрасневшемся лице Джейка Винтерса.

— Джейк, дорогой! Ты выглядишь так, будто я сделала тебя несчастным. — Наклонившись к парню с обветренным лицом таким образом, что глубокий вырез лифа ее платья еще больше приоткрылся, Онести притворно нахмурилась и хрипловатым голосом прошептала: — Я собиралась ненадолго покинуть этот стол, но не могу сделать это, когда вижу, что мужчина сидит с таким хмурым видом. — Она замолчала, накручивая на палец завиток, выбившийся из искусно сделанной прически, затем продолжила: — Поскольку я выиграла у тебя так много денег, мне кажется, надо дать тебе что-нибудь взамен. Хочешь мой локон на память? Или… ты предпочитаешь что-нибудь более личное? — Она улыбнулась, в голосе ее зазвучали интимные нотки. — Подумай об этом, слышишь?

Выйдя из-за стола под тихие смешки, Онести сделала знак улыбающемуся мужчине-крупье, который сразу же занял ее место, и направилась к бару, зная, что по установленному правилу женщина-крупье никогда не заменяет ее, когда она покидает стол. Объяснялось это просто. В салуне не было женщины, способной заменить ее, впрочем, за одним исключением. Этим исключением была Джуэл, сделавшая «Техасский бриллиант» таким, как некогда мечтала, и теперь сдававшая карты только в редких случаях, когда у нее вдруг неожиданно возникало желание это сделать. Сейчас у нее были другие заботы.

Что же касается мрачного загорелого ковбоя, которого девушка оставила, а также всех остальных, то она ничуть не беспокоилась. Кто может обвинить в мошенничестве ту, чье имя означает честность, особенно если оно принадлежит ей?

Онести подошла к бару. На шее у нее сверкал медальон в форме сердечка. Эта вещь, как и широкая улыбка на лице, всегда была при ней. Она провела ладонью по лифу своего платья, разглаживая голубой шелк, облегающий округлые выпуклости словно второй слой кожи, и внутренне наслаждаясь, зная, что любой мужчина мечтает, чтобы его рука находилась в этот момент на месте ее руки. Ее забавляло, когда мужчины начинали тяжело вздыхать, глядя ей вслед. Это была игра, которая никогда не надоедала, и ей не хотелось ее прекращать.

— Хватит, Онести! Леди не должна вести себя так!

Девушка повернулась на звук знакомого голоса и ответила:

— Ты достаточно давно меня знаешь и, вероятно, уже понял, что я никогда не стремилась походить на леди.

— В этом-то и беда.

— О, Сэм…

Онести почувствовала прилив нежности. Сэм всегда был рядом с ней в трудную минуту, и его привязанность никогда не ослабевала, с тех пор как он и Джуэл нашли ее у реки. Онести не видела его неделю, пока он гонялся за парнем, задолжавшим ему деньги, и не ожидала, что так соскучится по нему.

Внезапно девушка поцеловала его в небритую щеку. Вздрогнув и скривив губы от укола его щетины, она взяла старика под руку и потянула к бару, насмешливо бранясь:

— Мог бы и побриться, зная, что встретишься со мной сегодня вечером.

Маленькие глазки Сэма сузились.

— О нет, не надо. Когда ты была маленькой, то принуждала меня менять одежду каждую неделю, потому что твоя мама говорила: каждый человек должен делать это. Затем ты заставляла меня принимать ванну даже зимой, когда я едва не замерзал, ведь твоя мама учила, что чистота сродни благочестию. Теперь ты хочешь, чтобы я сбрил бороду! Нет уж, этого ты не дождешься! И вовсе незачем меня целовать. Такому старику, как я, не нужны подобные глупости.

— Но, Сэм… — Онести вздохнула. — Ты же знаешь: я не могу устоять перед тобой.

— Опять начинаешь флиртовать! Послушай меня. Перестань кокетничать с парнями! Однажды ты можешь нарваться на неприятности, а меня не окажется рядом, чтобы помочь. Ты же знаешь, я не вечен.

— Не говори так! — Хорошее настроение мгновенно покинуло девушку. Она вновь попыталась улыбнуться. — Тебе известно, что мне не нравится, когда ты так говоришь.

— А мне не нравится, когда ты ведешь себя подобно женщинам из «Дома удовольствий» мадам Мод! — Сэм покачал головой. — Я надеялся, что воспитал тебя лучше!

— Оставь ее, Сэм. Если ты не хочешь, чтобы она флиртовала с тобой, пусть делает это со мной, я не возражаю.

Повернувшись, Сэм громко фыркнул, увидев перед собой Джереми Силса. Затем он неодобрительно взглянул на парня:

— А, это ты. Лучше помолчи, потому что ничем от нее не отличаешься. Вы оба готовы нарваться на неприятности, если за вами не следить.

В глазах Джереми мелькнула вспышка гнева, и Онести быстро взяла его под руку, рассчитывая этим смягчить возможный ответ. Десять лет назад одиннадцатилетним мальчиком Джереми вошел в салун Джуэл в поисках работы. Мать его тяжело болела, а отец слыл пьяницей, над которым потешался весь город. Онести была его одногодкой. Что-то в озабоченных глазах мальчишки тронуло ее сердце. Ей показалось, что она встретила родственную душу. Вскоре после этого отец Джереми погиб, упав с лошади, а когда через несколько лет умерла и мать, Онести почувствовала себя так, будто снова потеряла свою маму. Она была уверена, что однажды найдет сестер, и, хотя ей было не важно, что по этому поводу говорят другие, годы безрезультатных поисков привели ее почти в отчаяние… если бы не Джереми. Он оказался единственным, кто верил, что она обязательно встретится с Пьюрити и Честити.

Онести считала Джереми братом, хотя он и не был ей родным по крови. Джереми заполнил пустоту ее сердца, и она любила его независимо от поступков.

Однако любить парня оказалось не просто. Он обладал вспыльчивым характером, был неугомонным. К тому же из-за своей раздражительности все время попадал в неприятные истории, ища уважительного отношения к своей персоне в весьма сомнительных местах и среди подозрительных людей, таких, как Том Биттерс.