— пуще прежнего Матрёна бранится. Не дают правительству покоя.

— По этому эпизоду, сказал мужик, — у меня есть предложенице. Так рифмованное. Я не поэт, поэтому не судите слишком строго.

Что стоит там не качаясь возле древнего Кремля?

Почему до сих пор терпит их Российская земля?

Почему с Небес лазурных не упал метеорит?

Почему оплот позора до сих пор им не побит?

Почему прах не развеян, он же всё ещё смердит?

Почему по чей-то воли поднимают их на щит?

Почему ещё довлеет над Россией срам и стыд?

Почему в Екатеринбурге идол всё ещё стоит?

Не собрать ли их всех в кучу, как ненужный старый хлам?

Пусть торчит над этой кучей знаменитый Самсусам!

И посеять в этом же месте наш колючий борщевик,

Пусть все знают и запомнят, что такое большевик.

— Матрёна, что скажешь?

— А кучу этого дерьма куда вы собираетесь деть?

— Во двор белого дома, Парламента, который был расстрелян Ельциным. Заключить эту кучу в стеклянный конус, над которым водрузить пятиконечную звезду. В звезде проделать окошко и вставить туда решётку. Лучше подлинную с Соловков или Магадана.

— Отличная идея. Выйдут парламентарии на балкон покурить, увидят, вдохновятся и за работу.

— Что скажешь, Матрёна? Женщины правят миром! За тобой последнее слово.

— Не христиане вы. Захоронить их там, где они родились.

Мужик вдруг засуетился и сказал.

— Права ты, Матрёна. Надо продолжить украшать Красную площадь. Лермонтов для нас, жившего не далеко от Площади, значит больше Адама Мицкевича. Если бы русский скульптор Церетели нашёл бы место ему на углу Ильинки, памятник охранялся бы как и все другие. А теперь честь имею. Меня уже ищут.

С этими словами он удалился в неизвестном направлении. Матрёна встала и тут я увидел почему она не продрогла до костей. Оказывается она сидела на шкуре барана. Она тоже удалилась по своим делам. Удалился и я. Таким образом Комитет спасения Красной площади был распущен 29 февраля 2024 года.

Вас там не ждут

Однажды рано утром в полдень порхал я по лужам пешеходной дороги. Только что до этого Сабянинская прихвостень протащило бочку-тару на тракторе и полил все лужи. Чудесным образом при взлёте над самой глубокой из них я столкнулся с Тамарой. Выбравшись на мелководье, после приветствия я затеял разговор.

— Давно вас не видел. Где это вы пропадали? И ваш благоверный исчез.

— Иван уехал на Донбасс. Около аптеки купил какое-то лекарство от старости. Проглотил таблетку, воодушевился и уехал.

— Да, да. Слышал по ТВ о каком-то лекарстве возвращающее молодость. Лекарство очень дорогое и не всем достанется. Эх Иван, Иван …Добрался он до Донбасса?

— Добрался и пропал. Оттуда прислали все его бумаги и документы.

— Кто отправил бумаги?

— Хозяйка квартиры. У которой он остановился. От него и для тебя есть послание.

— Это уже интересно!

Передав мне пакет, Тамара заторопилась.

Боже мой, Боже мой! Ай. Ай, ай, читатель, как вам не стыдно! Ты не знаешь. Кто есть Тамара! Да это же столетник! В тебе, читатель, нет ни грамма патриотизма. Киссинджера ты знаешь, про Лигачёва ты слышал, а у тебя под носом живёт свой национальный столетник, и ты ничего о нём не знаешь. И не стыдно? Пока ты будешь замаливать этот грешок, я буду изучать присланные мне бумаги.

Приговаривая, «ах, Иван, Иван», вскрывая конверт. Я вытаскиваю первый листок, читаю:

Я выпил чужой эликсир!

И я исправлю этот мир!

Ужасно зверский аппетит!

Что на столе всё в рот летит.

Мне было девяносто лет.

Теперь мне двадцать! Я атлет.

Я Бельведерский Аполлон,

Я геркулес, Дракон, Грифон!

А раньше был сплошной я жир.

Любимым местом был сортир.

По долгу в месте том сидел.

Я, облегчаясь, в даль глядел.

Вот мои впечатления от пребывания здесь. Думаю тебе будет интересно. Так вот, нет времени. Оно тут никому ненужно. Тут никто некуда не спешит. Здесь всё есть и одномоментно никого нет.

Во времена Петруса Примуса жил учёный. Член Российской, почётный, академии наук по обмену сэр Гамлет. Английская Академия зачислила в качестве почётного члена нашего Меньшикова. Сэр Гамлет любил повторять: «Быть или не быть — вот в чём вопрос!» Здесь бы он сказал так: «Быть и не быть — вот в чём вопрос!»

Мы тут энергетическая точка, то есть ноль и импульс. Марксист-Ленинист, пошевелив мозгами, такое дал определение: «Ничто какого-либо нечто есть некое определённое ничто». Кстати Энгельс тоже тут. По сути мы все тут импульсанты.

Поскольку пространства нет — здесь оно заменилось энергетическим пульсаром. Следовательно, переместиться из точки А в точку Б, используя состояние не ноль.

Всех импульсантов здесь кормят святым духом. Готовит лакомство духарь. Когда всё готово, через пульсар подаётся сигнал «КПЖР — кушать подано, жрать будут?» точка общепита там называется импульсарий.

В точке общепита. Импульсарии, порой набивается такое количество импульсантов, что наступает перегрев до опасных значений. Всегда висит опасность возникновения теории Большого взрыва… предсказанного Эйнштейном с подельниками. Эйнштейн тоже получает пищу в импульсарии.

Чтобы этого не произошло были рассредоточены импульса неравномерно по всему пульсару. Необходимость в этом мероприятии возникла после одного случая. Некий духарь дал сигнал о наличии добавки продлевающую молодость. Импульсарий перегрелся и угроза второго Большого Взрыва была очень велика. Наверху решили отстранить раздухарившегося от дела. На это место был найден импульсант умеренных взглядов.

Из всего сказанного можно сделать более или менее правдивый вывод обжорство чуть было не погубило Божий мир. Лучше скажем так, и есть энтропия, когда не станет даже «Ничего».

Здесь есть Рай. Врата туда сегодня закрыты. Попасть туда можно только по решению Страшного суда. Рай это какая-то флуктуация энергитического Пульсара в момент начала сжатия. Появляется свечение, небесный свет. Он и ласкает бесплотный взор импульсантов. Они слышат даже райские напевы.

Есть и Ад. Энергетический пульсар сжимается до точки и становится очень жарко. Однако, как и у вас, кому Ад, а кому мать родная.

Мы, импульсанты, находимся в чистилище. Мы небезгрешны!

Это пока всё, что успел, находясь ещё на пороге, сказать. Когда появишься у нас, сам всё увидишь.

Послание было датировано: 1-е апреля 2024 г.

Дома я прочитал «Послание» Ивана Газдрубалу.

— Газдрубал, возможен второй Большой взрыв?

— В виде фарса.

— забавно. Один к одному повторение невозможно?

— Сбои могут значительными.

— Например?

В комнату вернулся из кухни Бенедикт. Выяснил причину подозрительного шума. Мимо окна пролетел ворон Филька. Появилась какая-то нервозность у Газдрубала. Я посмотрел на часы. Занятый своими