27 июля. 2-й батальон без боя в селе Бобровка, 1-й батальон — на старом месте, в селе Ракове, к вечеру весь полк сосредоточивается в селе Бобровка.

28 июля. 2-й батальон без боя на ст. Юсупове, остальные части полка на старых местах.

29 июля. Ввиду общей перегруппировки 2-му Корниловскому Ударному полку приказано сосредоточиться в селе Дмитриевка. Перегруппировку полк делает под прикрытием 1-го батальона, которому приказано занять фронт: село Яковлевка — шоссе, включительно, село Раково исключительно. Перед выступлением полка из Бобровки — бой с наступающим противником, который был отбит, и полк к 3 часам ночи прибывает в село Коровино.

30 июля. 1-й батальон занимает сторожевое охранение, а остальной полк переходит в село Дмитриевка (Машино).

31 июля. Дневка. В 23 часа 1-му батальону приказано: «Сняться с линии сторожевого охранения».

Формирование 3-го Корниловского ударного полка

С выходом Добровольческой армии на Московскую дорогу фронт расширился и действующих полков было недостаточно. Формирование старых полков шло медленно и редко было удачным. Так, 4-я стрелковая дивизия{71}, которой командовал в Великую войну генерал Деникин, на фронте Гражданской войны просуществовала только 24 часа. Главное командование решило развернуть цветные бригады в дивизии трехполкового состава, но без кавалерийского полка при дивизии, как это было в Красной армии, 3-й Корниловский Ударный полк{72} был сформирован в Харькове, для чего туда был прислан из запасного Корниловского полка учебный батальон из четырех рот и пулеметная команда. Командиром полка был назначен есаул Милеев{73}. Его служебную деятельность резко критикуют, а потому я помещаю здесь печатные и письменные о нем отзывы. В книге «Корниловский Ударный полк» о нем говорится так: «Был он родом из оренбургских казаков, и степная кровь сказывалась во всем: в бою он был исключительно храбрый офицер, но жестокий и беспощадный, струсившего человека он мог убить на месте, в мирной же обстановке был человеком разгульным и совершенно безудержным. С дисциплиной считался мало и своему начальству мог наговорить каких угодно дерзостей. Был ярым республиканцем. Как исконному корниловцу, ему многое сходило с рук, но, не обладая достаточным для командира полка авторитетом, он не смог поднять на должную высоту боеспособность своего полка и в конце концов был отставлен от командования полком. Милеев запил, а в Крыму, потрясенный Севастопольской эвакуацией, застрелился».

Для моих материалов по истории Корниловского Ударного полка было получено на мое имя письмо от полковника Рябинского{74} с опровержением вышеизложенного. Полковник Рябинский в подробном описании быта и блестящей работы пулеметной роты есаула Милеева в 1-м Кубанском генерала Корнилова походе, будучи его помощником, вместе с блестящим вообще отзывом о нем отзывается о своем командире с самой лучшей стороны. Позволю себе и я, как участник первого похода, засвидетельствовать исключительную жертвенность нашей пулеметной роты, которая, помимо отменной стрельбы, дала большой процент застрелившихся тяжело раненных, не желавших заполнять собой санитарный обоз, что тогда считалось высокой жертвенностью части.

В ответ на аттестацию есаула Милеева в книге «Корниловский Ударный полк» поступил на имя возглавляющего объединение чинов полка протест от адъютанта 3-го Корниловского Ударного полка капитана Патронова Александра Федоровича{75}, который пишет: «Никто из Корниловцев не мог знать есаула Милеева лучше, чем знал его я. Есаул Милеев, офицер Оренбургского казачьего атамана Нагого полка, убедившись в полном развале своего полка, поступил в Могилеве в Корниловский Ударный полк младшим офицером в 8-ю роту. До моего прибытия в Корниловский Ударный полк в декабре 1918 года есаул Милеев сдал пулеметную роту подпоручику М. Сумайстортичу{76}, приняв должность полкового адъютанта, каковым оставался вплоть до формирования 3-го Корниловского Ударного полка в Харькове. В бытность мою в 3-м Корниловском Ударном полку в должности командира офицерской роты, а потом полкового адъютанта, я сошелся с есаулом Милеевым очень близко. Его послужной список хранился у меня до 1944 года. Николай Васильевич, кадровый офицер, с высшим образованием, умный и чрезвычайно храбрый, любил выпить, как и большинство из нас, грешных, но был далеко не пьяницей, в бою всегда бывал спокоен, но решителен. Был он весьма честен и заботлив в отношении своих подчиненных. Это видно хотя бы из того, что все семьи офицеров и солдат, очутившиеся в Харькове без приюта, имели квартиру, пищу и одежду за счет полка, а офицеры, зачисленные в кадр полка, получали форму полка бесплатно. На первом же общем собрании гг. офицеров решено было преследовать самоснабжение, то есть грабеж мирного населения. Есаул Милеев был монархистом, как и большинство Корниловцев».

Из уважения к памяти старейшего корниловца — есаула Милеева — я так подробно остановился на оценке его службы в книге «Корниловский Ударный полк» и к этому добавляю, что я сам знаю о нем: его послужной список говорит, что он был патриот, сразу же вступивший в борьбу за честь России по призыву генерала Корнилова, доблестный офицер, занимавший ответственные должности в полку: командира пулеметной роты и адъютанта, где требуются технические знания и хорошее общее образование. Если он при наличии в Корниловской Ударной бригаде более старших его в чине был выдвинут на должность полкового адъютанта и потом командира 3-го Корниловского Ударного полка, то, значит, начальство считало его достойным. Отвечать за дисциплину полка с месячной подготовкой — это абсурд. Что касается политических взглядов, то мы придерживались общего положения и не говорили об этом никогда.

При отступлении из-под Орла я временно был назначен на его место и слабость полка видел не в лице есаула Милеева, а в общей обстановке, сложившейся для нас неблагоприятно. Тогда же в Орле я видел, как есаул Милеев расправился с теми, кто разбазаривал брошенный большевиками склад.

Помимо учебного батальона из четырех рот, на формирование 3-го Корниловского Ударного полка из 1-го Корниловского Ударного полка прибыли офицеры из 1-й офицерской имени генерала Корнилова роты. Есаул Милеев в несколько недель сформировал полк, и 25 июля 1919 года был отслужен молебен о ниспослании благополучия вновь сформированному полку. После молебна командующим полком была произнесена речь, призывающая офицеров и ударников к честному исполнению заветов Шефа полка генерала Корнилова и особенно настаивающая на том, чтобы каждый