Тятяааа!

Я даа, я де туалеет!

Дада! Ну, как всигда, накопал там и пойду сичас!

Агаа! А тут такое, знаешь, ну песочек, ты, может, помнишь, там рыть надо, и всякое потом. Дада, я же умею!

…

Прямо вот сичас уже буду, тятяя! Ты не теряй меня, я скоро!

…

…

…

Ох, надо много теперь наоборот рыть. Вооттут порыть. И там порыть. И тут два раза, и снаружи тоже. Все уже, тятяау! Копаю только, сичас. Ага, вернулся, я соскучился я просто, только я можно сичас еще пойду, кабутане зарыл, вот тут мне кажется, еще чуть-чуть надо, я вернусь.

Очень важно все зарыть.

Тятя, котики нужны, чтобы ночью. Ето они такие сразу были всегда, знаешь, ты если не думал, я расскажу тогда. Я, например, с тобой, чтобы хотел, но ты как уходишь всегда, и я серавно сплю када светло, а потом ночью надо ходить все и делать. Сматри вот, ты тута лег и такой себя напрятал одиялом, и все. А под ним же кто живет? Не видел! А я там все смотрел! А там везде такие лазиют и всегда роют, и бегают, и заесть могут вдруг. Плохие, наверно. Там может одна и ещо другая, и снизу тоже, бывает, вместе там. Всегда, я видел раз, давай сразу ловить. А они тоже ругаются, и как ты, бываит, я боялся немношко, но потом серавно ловил. Рукой так брался, и туда совал, знаешь как – брал, не поймал тока, убежали, наверное, тихо сделалось. Я потом ещо вокруг пошел искал, так вот выл громко, прогнал всех, чтобы никто не пришол.

Тута вот бы я хотел. В ямку или наверх, сверху видно всех, я бы повыше, вот тут прямо и тятю, и всех. Если вдруг кто, а я как тут, и спас бы, поймал. Нихочишь, чтобы сверху, и в ямку тоже? Ну давай тогда сбоку полежу, спать тоже хорошо, и ты уже, и я потом.

Утром всех прогоним.

…

Вот уже пора, потому что рано настало. Тут пока боком лежишь, мене туда открой? Де одеяло, а я приду и посмотрю, кто нету, и уже можно гладиться.

Мне котику мне.

Придумал вот. Так буду рукой тянуть, што показываю. Вот если так сделал, рас, и тянул вперет вон туда, значит, там ето мне надо, сразу можно дать. Давай так? Вот ты, например, из двери вернулся, а я тут сижу и рукой показал – «тятя». Ето, значит, мене можно сразу тут ухо погладить или лучше взять, я бы очень посидел вместе.

Или там у тебя де текет, там вкусного могло бы. Я проверяю сегда, а давай я просто рукой так показал – значит, мене мяско, я бы ел. Тока там ретко бываит.

Я много рукой показываю, значит, хорошо везде, я везде буду всего. Или поел, или тепло, или тятя.

Уборка.

Эй. Эйэй! Ну вот опять, опять затеял там! Эйстой! Куда ты все это понес туда лежать? Сюда скорей, неси назад, де было все, я не люблю. Не знаю прямо, все так лежало хорошо, напрятал и валялось – унесет, и сразу станет ничего, а я же все люблю када как было!

Какой вот, а. Эйстой! Ты, может, и не тятя, рас не слышишь, другой какой-то, например? Пришел, и влез, и ходит тут всево уносит, эй а ну! Сичас вот тут поймаю как набью наверно, так рукой, и покусаю. Стой а ну – нет, тятя, точно… Ну а я же как! Я де буду сидеть, во что играть – вон ту унес, а эту спрятал, пусто сделал. Ух какой. Убирал, ишь. Портил! Так было хорошо, везде всево, играть и всякое для так. Ойой, совсем унес вещей.

Я знааю, ты еще када вот так все носишь, сразу потом приводишь паласос, а там такая вот шипит, я не люблю и очень весь суров. Меня закроешь снова, я бы сердился, только вдруг там встречусь, и ругаться надо и бежать, а я бы не хотел. И веник тоже не люблю, када не ем ево, он если ходит, то дурацкий.

Низнаю прямо, это все. Какой-то ты. Все делал, все плохое и один, меня не слушал, хоть посплю.

А чо ты сел, ты все? Паделал, и уже обратно стал как надо тятя? Ну я не очень посердился, так не сильно плохо тоже. Потом же принесем всево обратно, чтоб снова все де надо повалялось. Давай я вместе посижу, а то как убирал ты, я устал совсем.

Вот лучше я приду. Уже все полежал как следует, и спал хорошо, тянулся тоже, лучше я потом ещо. А сичас уже вдвоем хотел, давай скорей вставать? Не хочешь чтоли ты? Какой-то спит, не знаю. Я бы мог уже, наверное, а ты все нет и нет. Ты может что большущий, долго так – в тебя влезает стооолько вот поспать, я уже три раза, и поел, а ты все не встаешь. А котик вот чуть-чуть, и сразу мог уже ходить гулять, и всякое там интересное, две мышки у меня там есть и за мешком чиво-то, не скажу, мое.

(Смотрит.)

Тятяааа…

(Сидит.)

Тятяаааау. Ейтятяа… Нетнет, ты спи, я так, мне эту руку дай вот только, я суда лицо засуну и вотак кабута гладит, и барахтал. Мине вот так чучуть еще, и поверни, ага, ну видишь – гладит ведь сама, ты спии. Ай нет, ушла, давай я слазию вот тут, де одеяло, там такое, будто дом, и тятя там вокруг, я полежу, пусти меня.

Вотут. Ой, ето тут чиво твое такое, де носом я смотрю? Вотут, ага. Вот бок, и тут рука, ну, ето вот, ты спи, ой, что ты встал? Уже наспался? Ну, давай тогда ходить.

(Сидит в ванне.)

Ты, может, есть суда пришел?

Смотрю серемя, ты туда вот воду делаешь и пьешь, и палочку намазал, пахнет, знаишь, так, кабута я хотел, но сильная совсем, аж не могу. И палочку заел вот так, два раза, и еще заел, и все запил потом водичкой. Туда там что?

(Заглядывает.)

Кабута ничиво. Но ты же ел! Там в кране же вада, я тоже пил – там настоящая, ну значит, есть туда пришел. И в кухне ел, и тут, и де сидишь. Ты, может, просто съел уже?

Наверно, дом такой, везде все разное едят, так надо. Де кухня, там садиться, и надо сначала долго всем стучать, ходить, и чтобы пахло, и всякими такими приносить, и в круглую все класть. Потом поесть.

А де сидят, ну, стол другой, всеремя де сидишь, там наливай такой стоит, а в нем водичка, из нее какая-то другая делаица, в чашшку. Такая, в ней плавы крутятся и пахнет как травой. Там вафлю я украл немношко, и просил потом, мне дали.

А утром в ванне, значит, с миски надо есть, вонту, и палочкой спецальной, и потом в ваду макать лицо, и пить, и «пффф» так делать. И я бы тоже помакал, такая-то ида, раз пробовал, так пахнет хорошо, но сильно очень, прямо весь чихал.

Доел совсем уже, пошел, я в миске етой посижу тогда. Вдруг тоже можно будет, я тогда как тятя.

Так, тятя, всеремя, и без меня бы как.

Смотри, я ведь не зря всегда. Как бы ты бы был, если бы не котик. Ты вот, например, сидел там и смотрел туда. Где светит и куда там все, как телевизер. Куда ты там кабута как я пол, так ты руками делал, на белой и де кнопок. Там, видишь, ты сидишь давно, рукаешь все, а радый и не стал, я посмотрел, и хмурый, и там ведь не хватает. Ну, чутьчуть вот не хватает ведь?